Дим опешил. Парень был настолько красив, что, казалось, от него исходило слабое сияние. Его лицо было красиво той андрогинной красотой, на которую засматриваются и мужчины, и женщины. Он был похож на рисунки индийских богов с миллионами рук и голубой кожей, которые Дим видел в храмах Пуны. Огромные, миндалевидные, тёмные, почти чёрные глаза под изогнутыми чёрными бровями, ровный нос с узкой переносицей и чёткими маленькими ноздрями, полный рот с глубоко вырезанным рисунком верхней губы, заострённый узкий подбородок. Его чёрные волосы отливали синевой, как дорогой мех какого-то экзотического животного, а кожа была нежно-оливкового оттенка.

Ярость испарилась без следа, уступив место интенсивному желанию обладать этой драгоценностью. Дим видел немало красавчиков, заполнивших гей-клубы Москвы в поисках секс-партнёров или богатых спонсоров. Но перед ним сейчас был совсем другой тип мужчины. Породистый щенок, убежавший на улицу и заигравшийся там с псами из подворотни, забывший, кто он есть. Неогранёный алмаз, не осознающий свою ценность. Наследный принц, прожигающий жизнь среди шпаны. Он был живой, горячий. На его лице играла куча эмоций. Агрессор был сражён в самое сердце.

У Дима были две основные черты, которые определили его успех в жизни. Во-первых: он мог сохранять хладнокровие в любых ситуациях. Какая бы буря эмоций не раздирала его на части, внешне он всегда был расслаблен и безмятежен. Эта черта была крайне полезна в работе, но часто становилась причиной обид со стороны близких и друзей, считавших его бесчувственным чурбаном. Второе – он был прекрасным манипулятором. Он чувствовал людей и почти всегда мог угадать их следующий шаг или мысль, и знал, как направить их в нужную ему сторону. В тот момент, стоя перед Густо, как громом поражённый, он с сумасшедшей скоростью анализировал, что ему делать дальше, чтобы заполучить парня себе сейчас же.

Он хорошо понимал, что шанс уложить трезвого натурала при первой же встрече, не прибегая к насилию, примерно один к ста. Но сейчас Густо был уязвим: он был сбит с толку, сильно напуган и, похоже, имел тот тип психики, которая легко подчинялась более сильному, идя по пути наименьшего сопротивления. У Дима был только один шанс сделать всё правильно с самого начала. Он видел страх и ударил по нервной системе парня прямой угрозой. Конечно, он бы не стал его насиловать или бить! На самом деле вид человеческих страданий или крови напрочь отбивал у Дима любое желание. Но Густо этого не знал, а мужчина был хорошим актёром. Он не смог держать себя в руках, заставив свою жертву отсосать себе, но затем он отблагодарил его сторицей.

После той ночи, Дим постоянно ловил себя на мысли о парне. Он говорил себе, что со временем это пройдёт, но этого не происходило. Он думал о нём утром, когда просыпался; в машине по дороге на работу; за обедом, когда никто не докучал ему разговором; вечером в душе, когда он дрочил, вспоминая тело Густо на своей кровати. Он почти перестал появляться в барах и выслушивал насмешки от приятелей по поводу «разбитого сердца». Он уже начал подумывать, не взять ли у помощника его адрес и не рвануть к мальчишке домой. И вот теперь, после нескольких месяцев этого невроза, он почувствовал, как у него задрожали руки от этого хриплого голоса в трубке.

Судя по нетвёрдым согласным и растянутым гласным, Густо был хорошо навеселе. Ясно: пьяный звонок. Дим ужасно боялся, что тот спьяну уронит трубку, или у него разрядится телефон, или вдруг сейчас в Дима попадёт молния, и он опять потеряет его… Как обычно, он взял инициативу на себя:

– Ну и где мы напиваемся в этот чудный вечер? Забрать тебя?

Дим прикусил губу. Начал разговор со словами «брать» и «тебя» в одном предложении! Во, дурак! Он быстро добавил, чувствуя себя педофилом, заманивающим ребёнка игрушкой:

– Посмотришь на мою новую машину. В Москве такой больше нет.

И это была наглая ложь. Но он был в отчаянии.

Густо нарочито воодушевлённо охнул:

– Да? А порулить дашь?

Дим нащупал ключи от машины в кармане пиджака и быстрым шагом вышел из ресторана. Нельзя было терять ни минуты. Он шёл к парковке, продолжая говорить расслабленным голосом, будто в этот момент лежал на пляже.

– А у тебя есть права, пьяница? Протрезвеешь – дам. Где ты? Я как раз сейчас за рулём.

Он открыл машину, сел за руль и нажал на кнопку двигателя. Машина заурчала, включился кондиционер. На том конце была тишина. Мужчина продолжал спокойно говорить, как будто они были приятелями уже тысячу лет.

– Надо бы вкусно поесть и сгонять куда-нибудь, посмотреть футбол. Кто сегодня там играет?

Густо, наконец, неуверенно ответил:

– Я в «Медведе», на Пятницкой.

Дим мысленно поблагодарил всех богов и рванул с места. Он знал это место. Тот ещё гадюшник, но до него было минут пять езды. Он продолжал нарочито лениво говорить в трубку, давя на газ.