Ей балет очень понравился. И она выжидала, когда они выйдут на улицу, чтобы спросить, понравилось ли ему. Он, конечно, шутил и был в приподнятом настроении, но она-то знала, что это совсем не означало, что ему понравилось.

Когда они, наконец, отстояв очередь в гардероб, вышли на улицу, он первым делом спросил:

— Кто приезжает следующий, когда пойдем в следующий раз?

Фух! Она выдохнула, значит, ему все-таки понравилось! В следующий раз они сходили на Башмета.

Приобщение к русской культуре включало в себя и просмотр фильмов и мультиков.

Как-то Дэниз переключал каналы и пролистал чебурашку, она, хлопая в ладоши, закричала ему остановиться и вернуть мультик. Он с недоумение смотрел то на экран, то на Леру.

— Это вот и есть чебурашка! Мультфильм моего детства! — показала она пальцем в экран.

— Да-а-а, тяжелое у тебя было детство, — притворно грустно сказал он, покачивая головой.

Она набросилась на него с кулаками, а закончилось все тем, что они в обнимку повалились на диван, зацеловывая друг друга.

В следующий раз, удобно устроившись рядом перед телевизором, они оба уткнулись каждый в свой ноутбук. Время от времени один из них брал пульт и переключал каналы, второй лениво поднимал глаза от монитора и снова погружался в работу. Телевизор просто был фоном.

В очередной раз взяв пульт в руки она переключала каналы и наткнулась на фильм «Девчата», ну как можно его переключить?! Она оставила его фоном и уткнулась в комп.

Спустя минут пятнадцать:

— Милая, я все понимаю, но почему мы смотрим этот фильм в седьмой раз?!

Она расхохоталась и, прижавшись к нему, громко поцеловала в щеку:

— Потому что этот фильм — наша классика!

Как в августе все русские пытались определить, кто же из турков правоверный мусульманин, наблюдая, кто не ест в рамазан, и были разочарованы, пронаблюдав в первый же день рамазана стройные ряды всех офисных турков, шествующие в столовую на обед. Так и в марте по офису прошел слух, что у русских Великий пост. И снова началось оживленное обсуждение различий и схожести этих двух явлений. Причем русские узнавали больше о своем же посте и празднике Пасхи, потому что нужно было как-то объяснять смысл иностранцам.

Как-то Костя предложил Лере святую воду, его жена была в церкви и хотела с ней поделиться. Лера особо никогда ею не пользовалась, но первое что пришло на ум:

— Слушай, я даже не знаю, можно ли мне теперь святую воду в дом приносить, — растерянно пожала она плечами.

— Это ты из-за Дэниза?

Она кивнула.

— Ну он же турок, а не дьявол, не покроется же он волдырями!

И они покатились со смеху.

А на следующий день после концерта Башмета Лера улетела в командировку в Стамбул. На этот раз он показался ей ближе, роднее, ведь Дэн время от времени что-то рассказывал ей. Правда, она уже привыкла к тому, что он человек достаточно закрытый и часами распространяться о себе не будет. Поэтому приходилось собирать информацию из обрывочных фраз и редких приступов откровения. Тем не менее, она по-другому взглянула на этот город. Дэнька много знал из истории, заставил ее по другому взглянуть на Ататюрка (о котором, к ее стыду, она вообще практически ничего не знала), вообще на историю Турции. В общем, по ощущениям на этот раз это был другой город, уже знакомый и в то же время открывающийся ей с другой стороны, с внутренней, интимной. Со стороны не знакомой туристам.

Дни были заполнены работой, а вечера — встречами с друзьями. Она каждый день строчила смски Дэну, как будто вела дневник о всех впечатлениях от Стамбула.

В один из дней, Озгюр, который тоже был в это же время в Стамбуле, пригласил ее на прогулку на азиатскую часть. Познакомил ее со своей женой и сыном. Мальчик пяти лет уже пытался говорить с Лерой по-английски. Но собое его уважение она заслужила, когда они вместе посчитали по-французски до десяти. Ни один из родителей французского не знал, а тут тетя из России показывает ему произношение. После этого они стали лучшими друзьями.

На детской площадке в парке было много детей. Альп тут же влился в общий поток на горку. А Лера восхищенно сказала Озгюру и его жене:

— Мне вы так нравитесь как родители! Такие оба спокойные! Ты, наверное, раз двадцать вынул машинку для Альпа из рюкзака, а потом снова положил ее туда. Мой бы Дэниз уже взорвался.

Охгюр меланхолично пожал плечами:

— Он привыкнет. Если ты родитель, надо быть готовым вынимать игрушки хоть тысячи раз.

Когда Лейла, его жена, отошла к Альпу, Озгюр спросил:

— Валерия, тебе не нужны деньги или еще что-нибудь?

— Нет, — удивленно ответила она. — Почему ты спрашиваешь?

— Дэниз мне уже надоел своими звонками. Говорит, она сама не скажет, предложи ей помощь.

— Да перестань, он прекрасно знает, что у меня есть деньги, — пожала она плечами в растерянности.

— Он просто очень переживает за тебя.

— А чего за меня переживать, он знает, где я, тем более у меня столько здесь знакомых!

— Ну, все равно, он мне сказал: она моя душа, сделай так, чтобы она ни в чем не нуждалась.

Лера улыбнулась от того как тепло прокатилось по всему телу от этих слов. Дэниз видимо действительно доверял Озгюру, раз сказал ему такое!

— Озгюр, мне правда ничего не нужно, но спасибо большое за предложение. Я буду иметь в виду. Если вдруг что, я сразу обращусь к тебе.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул тот.

Ему было важно, что она приняла его помощь, даже потенциальную.

Дэнька тем временем тоже строчил ей смски и они регулярно созванивались по офисному телефону. Ох, когда-нибудь им за это достанется!