— Валерьюшка, это нехорошо, — шепнул он ей в волосы. — Я не хочу, чтобы твои родители застали нас здесь.

— Я полежу немного и уйду, не переживай!

Он прижал ее покрепче к себе и улыбнулся:

— У тебя потрясающие родители!

— Я знаю, — улыбнулась она.

А потом она как-то поехала к маме на день рождения. Дэн не смог поехать из-за работы, но догнал ее уже в дороге на такси, попросил остановится, и передал для мамы огромный букет роз нежно персикового цвета. Лерке было невероятно приятно, ну а мама и так благоволившая к зятю, теперь и вовсе растаяла.

А потом его работа на проекте закончилась и он уехал.

Вот так просто! Взял и уехал, пообещал только, что вернется. И ни слова ни о женитьбе, ни об их дальнейшей жизни — ничего! Она смотрела на все словно со стороны. Все было нереально, как будто она наблюдает за всем происходящим из-за стекла. Даже когда они ехали в машине в аэропорт, и он держал ее руку в своей, сжимая каждый раз, когда она отстраненно отворачивалась к окну. Даже когда стояли у стойки регистрации, ей все казалось, что он не улетит. Сейчас он повернется и скажет, что это шутка и никуда не улетит. Даже когда прошел в другой зал на посадку, она все стояла и ждала, что сейчас он вернется и скажет… скажет то, что она так отчаянно хотела от него услышать.

Но он не вернулся. А у нее сел телефон, как будто разрывая тут же в аэропорту последнюю реальную связь между ними.

Все! Больше в ее жизни ничего не осталось. Она вернулась в офис, зарядки там не было, и она поехала домой за зарядкой — без телефона ее жизнь была невозможна. Переступив порог, она взглянула на квартиру по-другому, не как на их дом, а как на ее съемную квартиру. Да, он взял только самое необходимое, то, что могло поместиться в одном среднем по размеру чемодане, сказав, что вернется. Но остатки надежды начали умирать в тот момент, когда сел ее телефон.

Он исправно продолжал звонить ей каждый день, но разговоры становились короче, ее настроение все падало. Слышать его голос по телефону было больно, но больнее было после того, как разговор заканчивался. Тогда она долго сидела с трубкой, не в силах собраться с мыслями, чтобы переключиться на работу. Это было невыносимо…

— Давай я приеду к тебе в Стамбул? — спросила она однажды, набравшись смелости.

— Нет, не надо сейчас этого делать, — ответил он. И как обычно не объяснил причины.

А у нее сердце облилось ледяной волной. Неужели это все?! Похоже все-таки это конец!

Она тогда не знала, как он отчаянно пытался найти проект в Москве, чтобы быть с ней вместе. Как он, сцепив зубы, рассылал резюме во все строительные компании, готовый согласиться на любую должность, если это будет в Москве или поблизости. А внутри была темная пустота. Казалось, все его внутренности вместе с сердцем и душой вынули и оставили там, в России. Когда спустя недели все еще не было никакого результата, он переломил свою гордость и пошел к отцу:

— Помоги мне получить проект в Москве.

Отец тогда отказал ему.

А спустя два дня Дэну предложили проект в Санкт-Петербурге.

— Валерьюшка, у меня хорошие новости! Мне предложили проект в Питере и я согласился. Здорово да?

— Питер? — протянула она упавшим голосом. Это же пара тысяч километров между ними. Да, это ближе, чем до Стамбула, но…

— Ты не рада? Валерьюшка, но это ведь не далеко, мы сможем видеться, пока ты не закончишь проект.

— А потом? Что будет потом? — спросила она без всяких эмоций.

— Потом ты будешь работать в Москве и приезжать ко мне на выходные. Я уже посмотрел, там расстояние не такое большое. Всего час лета, мы сможем каждые выходные проводить вместе!

— Да здорово…

Ей казалось, что надежда уже умерла. Вот сейчас уже точно. Сколько же можно умирать-умирать и все еще поднимать голову?! Но как оказалось, ее надежда оказалась живучей. Видимо, как человека не так просто убить, у него куча защитных рефлексов и скрытых резервов, так и у ее надежды, словно у капусты, отпадал слой за слоем. Она истончалась, но все никак не исчезала совсем.

Потом он пообещал через месяц быть уже в Питере. Но прошло больше двух месяцев прежде чем он приехал в Россию.

А когда уже приехал, под разными предлогами отказывал ей, чтобы она приехала в Питер. И она из чистого упрямства настаивала.

Она не верила, когда он говорил, что ему некуда ее привести, он живет пока в общежитии. Через неделю ему снимут квартиру и тогда…

И она все-таки поехала к нему, взяв на пятницу отгул, — к тому моменту они не виделись четыре месяца.

Он был так рад видеть ее, что его просто распирало. А ее душили слезы. Ей казалось, что он так просто перенес их разлуку! Отдохнувший, загоревший, подкачавшийся, он выглядел абсолютно из другого мира. Другим. Чужим. Хотя было видно, что он безумно рад ее видеть. И от невозможности выразить это другим способом, пока они ждали такси, начал как маленький мальчик постукивать своим коленом о ее колено, провоцируя, чтобы она дала ему повод обнять, прикоснуться.