От костра тянуло таким жаром, что невозможно было стоять даже далеко от него. А между тем сучьев в костре было не так-то уж и много. Валя схватила охапку сухого хвороста и хотела подкинуть в костер, но Иван Гермогенович остановил ее:

– Не надо! Яичница уже готова.

– А костер?.. Он же потухнет.

– Нет, он не потухнет… Садитесь, друзья мои, завтракать, – сказал Иван Гермогенович и поставил перед Кариком и Валей прямо на землю огромную белую посудину с неровными краями; она была доверху наполнена дымящейся яичницей.

Не ожидая повторного приглашения, ребята с жадностью набросились на еду. Обжигаясь и дуя изо всех сил на пальцы, они глотали кусок за куском. Валя раскраснелась. У Карика нос покрылся потом. И только Иван Гермогенович ел не спеша, орудуя, точно ложкой, куском сложенного вдвое лепестка. Ребята не съели еще и половины яичницы, как почувствовали, что сыты по горло.

– Ну, – сказал профессор, вытирая клочком лепестка бороду, – надеюсь, вы сыты?

– Еще как! – засмеялся Карик. – У меня даже живот перекосился набок.

– И у меня перекосился, – сказала Валя.

– Прекрасно! Замечательно! – улыбнулся профессор. – Я очень рад, что яичница понравилась вам.

– А из чего вы ее состряпали? – спросила Валя.

– Ясно, из чего делают яичницу, – из яиц, – перебил ее Карик. – Это же просто. А вот как костер вы разожгли? Где спички достали? И потом – почему огонь столбом стоит, почему он зеленый и почему костер горит без сучьев?

– Тебе не нравится костер без сучьев? Ну что ж, тогда подбросим в огонь вот эту охапку.

Иван Гермогенович подбросил в костер сучьев и, поправив их палкой, весело подмигнул ребятам.

– Вы думаете, я бездельничал ночью? Ничего подобного. Я всю ночь ел поджаренную ветчину с зеленым горошком, горячие пироги, бифштексы, борщи, фрукты, торты. Но, к сожалению, все эти кушанья подавали мне во сне… Проснулся голодный как волк. Ну, вскочил и побежал искать чего-нибудь съедобного. Однако отойти далеко от нашей роскошной квартиры побоялся… Видите, какой туман стоит… За два шага ничего не видно. Заблудишься, чего доброго, или свалишься в какую-нибудь пропасть. Что делать? Ждать рассвета?.. Идти на авось?.. Подумал я, подумал и решил развести костер. К счастью, еще вчера вечером я нашел в лесу два кремешка. Они-то и выручили меня… Набрал я сухих веток, сложил их в кучу и принялся работать…

– Как доисторический человек! – прошептала Валя.

– Вот именно, – улыбнулся Иван Гермогенович. – Ну, скажу я вам, это была нелегкая работа, и помучился же я, пока наконец мне удалось превратить искру в огонь… Теперь только я понял, что нашим допотопным предкам жилось совсем не весело.

– А почему все-таки огонь зеленый? – спросил Карик.

– Почему? Да потому, что это горит газ. Обыкновенный торфяной газ – метан, который во многих местах выбивается из-под земли… Мне повезло… Я случайно развел костер в таком месте, где под землей скопилось много этого газа… Ну а яичница сама пришла на костер.

Валя так и ахнула:

– Сама пришла?

Профессор посмотрел на Валю, важно погладил бороду и сказал:

– Как только костер разгорелся, рядом со мной кто-то начал шуметь, возиться, и вдруг сильный ветер свалил меня с ног. Вокруг все так загудело, будто я нечаянно выпустил из-под земли ураган. Это была птица. А ураган поднимали ее крылья. Должно быть, огонь спугнул ее с гнезда.

– Она не сгорела?

– Нет, она улетела, – сказал Иван Гермогенович, – а я начал искать ее гнездо. Ведь не зря же она сидела так тихо.

– Нашли?

– Конечно… Из этого гнезда я и добыл яйцо.

– Оно не воронье?

– Нет. По всем признакам это яйцо малиновки, белое с крапинками. Вы когда-нибудь видели яйца малиновки?.. Они чуть побольше крупной горошины. Но мне пришлось изрядно повозиться с ним. Я катил его перед собой, как бочку, и по дороге, наверно, раз десять отдыхал. Но еще труднее было разбить скорлупу. Целый час, кажется, я долбил ее камнем. Наконец разбил все-таки и чуть было не утонул в белке… Хорошо еще, что успел отскочить в сторону.

Профессор, посмеиваясь, поглядел на ребят:

– Ну, все остальное просто. Белок вывалился сам, а желток я поджарил на скорлупе, как на сковородке.

Карик встал, одернул незабудковую рубашку.

– Иван Гермогенович, – сказал он, рассматривая внимательно собственные ноги, – если вы хотите дать каждому из нас по хорошему подзатыльнику – не стесняйтесь, пожалуйста. Мы готовы расплатиться за свое поведение… Нам, конечно, ничего не надо было трогать у вас в кабинете, но понимаете… Так уж получилось! Только знаете что, вы лучше влепите мне два подзатыльника. Один за себя, один за Вальку. Она же маленькая!..