– Я принцесса!

– Да неужели?
– произнёс я нежным, прямо-таки лоснящимся голосом.
– Я вот никаких принцесс здесь не вижу. Я вижу лишь похитителя и его сообщника.

Дыхание Алисы стало каким-то неровным, и, дрожа как осиновый лист, она ответила:

– Рыцарь Солнца, если ты убьешь меня, моя мама не спустит этого с рук ни тебе, ни всей Церкви Бога Света!

Я же невозмутимо возразил:

– О-о? Но я ведь ассасин, и никакого Рыцаря Солнца я тут не вижу. А вы?

Алиса всхлипнула и попыталась на закорках отволочь тёмного рыцаря, который едва удерживал себя в сознании, прочь от меня, словно бы пытаясь сбежать.

Вот только её силенок было явно недостаточно, чтобы суметь переместить тело взрослого мужчины, особенно если на нем ещё и в придачу была надета броня. И всё равно она не желала так просто сдаваться, и тянула его изо всех сил, пытаясь отволочь в безопасное место.

Увидев этих двоих в подобном положении, неистовая ярость в моём сердце уменьшилась вдвое, и я уже не мог найти в себе силы приступить к пытке, которую всего мгновение назад держал у себя в голове. Если бы я знал об этом заранее, я бы не стал наносить тёмному рыцарю столько увечий. Если бы у него всё ещё оставались силы для сопротивления, мне бы, вероятнее всего, удалось бы удержать в себе тот яростный запал, но теперь я даже этого не мог.

Теперь, когда мой энтузиазм заметно поутих, я заявил:

– Ладно, так и быть, я подарю вам слегка менее болезненную смерть.

Я начал призывать элемент тьмы, собираясь воспользоваться заклинанием тьмы, что однажды использовал Альдзирт, а именно "проникающую смерть", так как это заклинание позволяло убивать моментально и безболезненно...

– Солнце, стой!
– донёсся оклик откуда-то с небес.

В тот же миг я почувствовал, как кто-то развеял элемент тьмы, что я только что собрал.

Я поднял свою голову. На моём новом оппоненте была плаще-подобная накидка, и, хоть и просачивающиеся крохи элемента тьмы были не так уж и сильны, они всё равно вызывали в глубине моей души какое-то непонятное чувство неразгаданной тайны. Такую ауру я прежде встречал лишь у одного человека... Нет! В данном случае, мне не следует использовать термин "человек". Ведь она уже очень давно перестала быть человеком.

Крепко сжав свои кулаки, я выдавил слова сквозь сжатые зубы:

– Так, когда ты сказала, что перезжаешь, ты имела в виду Собор Бога Теней, Пинк?

Условие ?9: Вернуть спасенную принцессу во дворец

Та персона так и не подтвердила мои слова, но и не опровергла целесообразность ни названного мной имени, ни слов, что я произнёс чуть ранее. Вместо этого она произнесла спокойным голосом:

– Солнце, отпусти эту девушку. Это я убила Листа. Тебе следует нападать не на неё, а на меня.

– Лист умер от прямого укола рапиры этого тёмного рыцаря, - холодно возразил я.

– Это я велела ему это сделать, - открыто признала она, после чего продолжила своё объяснение.
– Если бы мы его не убили, нам бы ни за что не удалось скрыться от вашего преследования.

Услышав подобное, я только и смог что выдавить сквозь зубы:

– Я думал, что ты меня понимаешь.

На эти мои слова Пинк вдруг разразилась громким девчачьим смехом, что походил на перезвон серебряных колокольчиков, после чего ответила:

– Именно потому, что я так хорошо понимаю тебя, я и убила Листа. Хоть тебе и известно, что "воскрешение" может быть наложено в течение восьми часов после смерти, и ты вполне мог успеть за это время вылечить раны Сына Бога Войны и других своих сотоварищей, смотаться вместе с ними, чтобы одолеть нас, после чего уже приняться за воскрешение, но ты в любом случае ни за что бы так не поступил. Для тебя нет ничего более важного, чем твои собственные собратья - священные рыцари. В сравнении с этим даже жизнь принцессы - ничто для тебя.

– Тогда ты должна понимать, - взревел я, - что любой, кто посмеет поднять руку на моих священных рыцарей, обязан умереть!

Пинк притихла на какое-то время, но затем произнесла абсолютно искренним тоном:

– Не стоит сражаться со мной, Солнце. Тебе ведь прекрасно известно, что я есть на самом деле. Я не могу умереть. Даже если ты убьёшь это тело, это ничего не изменит.

Действительно, уже тогда я прекрасно знал, что Пинк была личем.