Бродячая Русь. Христа-ради

Нищенство, странничество и существование именем Христовым – интересный культурный феномен, уходящий корнями глубоко в историю, в первые столетия христианства на Руси. Он был неразрывно связан с жизнью простого народа, его верой и патриархальным бытом. Отразились в нем и другие явления культуры. В 1868 г. С.В.Максимов был командирован Императорским географическим обществом в Северо-Западный край. Это последняя большая поездка путешественника-этнографа, в ходе которой он обследовал Смоленскую, Могилевскую, Витебскую, Виленскую, Гродненскую, Минскую губернии. Итогом поездки стала книга «Бродячая Русь Христа-ради», где с присущей С.В.Максимову точностью и полнотой описываются различные формы и разновидности нищенства со всеми их культурно-историческими, этнографическими и фольклорными особенностями.Книга написана живым, образным языком, который в концентрированном виде передает народную речь и мысль, отражает дух и психологию народа. Книга содержит колоссальное количество этнографического материала. В ней описаны типы нищих и странников с их характерными особенностями: прошаки, запрощики, кубраки, лабори (так назывались те, кто собирал деньги на строительство или ремонт храма, на новый иконостас, колокол и т.д.); нищая братия: побирушки, погорельцы, нищеброды, калуны, калики перерехожие (слепцы); богомолы, богомольцы, скрытники, христолюбцы. Среди них были потрясающие профессионалы своего дела, до тонкостей знавшие обычаи, поверья, приметы, то, в каких случаях следует молиться тому или иному святому. Они были носителями устной певческой традиции, посредством которой передавались духовные стихи, былины, предания. Книга передает живой интерес автора к обрядовому быту этой социальной среды, ее нравам, пословицам и поговоркам, метким «ходячим словам» и другим видам устного творчества. В ней отразились архитипические свойства русского национального характера с его своеобразным восприятием пространства, с тягой к «воле» вместо «свободы», с противоречием между свободой внешней и свободой внутренней, с восприятием бродяжничества и странничества как протеста и в то же время — как одной из форм духовного поиска.