Лужков понимал свое: будут бабки – оттопыримся. Требуемую Сургаем сумму он собрал поразительно быстро, словно банкиры и предприниматели, к кому он обратился с просьбой «одолжить до утра», только и ждали его звонков. Первые 470 тысяч долларов поступили от «инвестора», пожелавшего остаться неизвестным. Сразу за ним некий коммерсант Анис Мухаметшин привез еще 100 тысяч. Затем в игру включился «Мост-банк» Гусинского, приславший 310 тысяч долларов. «Столичный банк сбережений» Александра Смоленского оставался пока в резерве. Руководителю его охранной службы, бывшему заместителю командира «Альфы» Владимиру Зайцеву надлежало контролировать ситуацию на мосту. Он ее и контролировал, только не на мосту.

Весть о захвате автобуса информационные агентства сообщили всему миру через пятнадцать минут после свершившегося. Информацию о захвате якобы передала в милицию женщина, торговавшая сувенирами на Васильевском спуске. На нее, собственно, и ссылались корреспонденты агентств, опираясь при этом на свидетельства двух туристов, сумевших выскочить из автобуса. Даже если эти двое сумели выскочить из автобуса, когда тот еще не выдвинулся на пустынный мост, все равно они бы не успели добежать до торговки сувенирами, чтобы сообщить о теракте. Да и кто обязал их стремиться к ней, когда Красная площадь вдоль и поперек контролируется спецслужбами? Кто-то, видимо, обязал.

В любом случае глупо даже и сравнивать рекордный спринт двоих беглецов со скоростью появления в эфире информации о захвате заложников из Южной Кореи на Красной площади, но именно так все и было в октябре 1995-го. Для чего все так было? Только для того, чтобы заполучить «Норильский никель». Завербованного Сургая мог снять одним выстрелом профессиональный снайпер ибо тот даже не пытался прятаться за спины туристов в течение девяти часов осады. Однако авторам сценария необходимо было создать полную иллюзию достоверности, включая сюда и часовую тренировку бойцов «Альфы» с «дублирующим» автобусом, и все то, что снималось и записывалось по меньшей мере сотней репортеров, чтобы наутро газеты вышли с плакатными заголовками: теракт у стен Кремля.

В 02.40 броневик «Мост-банка» подъехал к автобусу, в котором уже простились с жизнью туристы. Привезли деньги. Лужков командовал и суетился без меры, ежеминутно поминая Коржакова: «Где Носорог, позвоните Носорогу!..» Когда понял, что Коржаков не примчится по его зову на полусогнутых, крикнул по-пацански: «Кончай его!» И несчастный Сургай получил свои пули вместо обещанных денег.

Топорная и чудовищная по своей циничности акция завершилась убийством 34-летнего коммерсанта, которому было обещано решение всех материальных проблем, связанных с деятельностью фирмы «Великоросс». Тело «террориста» было идентифицировано практически сразу, однако официальное сообщение о том, что личность террориста установлена, попало в прессу лишь спустя полтора месяца. Как и версия о многомиллиардном долге неудачливого коммерсанта из Петропавловска-Камчатского, пошедшего на отчаянный шаг ради денег: «Будут бабки – оттопыримся!» Бабки и вправду подогнали. Жизни не стало – вот в чем суть последнего искушения.

Комментарий к несущественному

Лужков добился своего. Коржакову с Сосковцом стало не до «Норникеля». Службу безопасности президента полоскали в газетах две недели кряду. Ну как же, две тысячи офицеров, контролирующие Красную площадь, условно поделенную на квадраты, не распознали в толпе гуляющих безумный лик террориста с пистолетом за пазухой! Президент Ельцин не может чувствовать себя в безопасности, когда его охраняют люди генерала Коржакова. Их больше заботят цены на нефть и перспективы реализации металлов платиновой группы.

В этом смысле провокация сработала. Но Лужков переиграл самого себя. И тем, что командовал вместо директора ФСБ, и тем, что приказал снайперу стрелять на поражение, хотя не было в этом никакой надобности. Дотошные журналисты вытащили на свет полузабытую историю с убийством совладельца гостиницы «Рэдиссон-Славянская» Пола Тейтума, который сильно мешал Лужкову. Его тоже не имело смысла убивать, но вот убили. Кто убил?

«Вы и убили-с», – сказал Порфирий , Петрович…

Загул в Монте-Карло

Потанин долго не решался отметить обретение «Норникеля». Уже и сам посидел в кресле вице-премьера, уже и Немцов пересел в это кресло, соскочив с губернаторского, уже и драма на Москворецком мосту закономерно обернулась конфликтом олигархических интересов и, следовательно, фарсом, а Потанин все еще тормозил.

Немцов, хозяйничавший в «Лужках» на ' правах, как за глаза говорили охранники, «старшего сутенера», предлагал отпраздновать здесь же. У него был свой интерес.

Роскошная потанинская «Павловская слобода», именуемая «Лужки», где сановные чиновники, политики и банкиры оттягивались на «царском любодействе» с юными красивыми девочками из полулегальных модельных агентств, стала для Немцова неисчерпаемым источником конфиденциальной информации.

Кажется, сама судьба установила в «Лужках» жадную до мелких подробностей оптику, и голый объект мышиной съемки застывает своим отпечатком в досье суровой эпохи, как муравей в янтаре. Когда у режиссера возникает надобность в адекватной услуге, объекту скажут: ты беременный жизненной катастрофой, но при отзывчивом характере все можно поправить. Можно пустить эпизоды новой «Лолиты» задом наперед, и вот ты снова одетый, с хорошо упакованным животом, лысеющей головой и честными глазами – сидишь себе одиноко и думаешь о святом и вечном, как «Девушка, читающая письмо» Вермеера. Домашние умиляются, взыскующая блуда пресса разочарованно отводит взор. Базара нет.