Вот тебе второе рождение и прямое сотворение! «Дух святой сойдет на тебя…», сиречь неосязаемый, второй, новый, вечный, словом, скажи: «Последний Адам в дух животворящий».

Когда «все дела его в вере», тогда и человек, богом сотворенный, есть неосязаемый. Дух духа творит. «Рожденное от духа дух есть». Слепота содомская свое, рожденное от плоти, осязает, в даль не простираясь, но исааковская вера, осязая сыновнюю ризу, обличает невидимое сверх осязаемого и при глухом болване, в плотских очах болва- неющем, возводит голубиное око на нечто превосходящее и, присовокупляя к подлым и гнилым мыслям высокие и прозорливые, насыщающие сердце мысли, будто высоковысоко востекшие и на пространстве горних небес гуляющие, приманывают к поверженнохму сему стерву орлии птенцы, соколы, кречеты, вороны, дабы не пожерла, как во сне фараоновом, худая стервяга содомская чистой и избранной юницы и девы премудрости божией, но вместо того мертвенное животом и смрадная содомская пища да будет пожерта славою нетленною, силою воскресения и высокими вечного мыслями, будто бы свыше налетевшими орлами. Вот!. «Где ж труп, там соберутся орлы» — герб наперсников. Вот что есть! «Птицы да умножатся на земле».

Разумеешь ли ныне сие: «Призовет с востока птцду»? Или сие соломоновское: «Око, ругающееся отцу и досаждающее матерней старости, да выклюют вороны и орлии птенцы». «Как орел, покрыл гнездо свое и на птенцов своих вожделел».

Сей горний орел перерождает нас, творя из плоти духов своих, из несущих — сущими, из скотов и зверей — человеками; зародившись в болване пашем, как в орехе и колосс зерно, а в ягоде виноградной сот сладкого муста. «Закон твой посреди чрева моего». «Посреди вас стоит, его же не знаете». «Се дева во чреве приемлет».

Не из стороны он приходит и не из плотских сплачивается сетей вечный, цельный, но в нашей же плоти, будто светозарная искра в кремешке утаиваясь, напоследок во время свое, как крын из нивы и как в безводной пустыне источник, является. Его точно преобразует оный райский родник: «Источник изошел и напоил всех».

II в сию точно цель пускает Исайя стрелу следующую: «Кости твои утучнеют и будут, как сад напоенный и как источник, в котором не оскудеет вода…» «Кости твои прозябнут, как трава, и разботеют, и наследят роды родов. И созиждутся пустыни твои вечными, и будут основания твои вечные родом родов. И прозовешься создателем оград, и пути твои посреди упокоишь».

Задивилась, услышав о сей воде, самарянка. Просит ее от учителя, возжелав ее с оленем Давидом. «Кто меня напоит водою?» Не содомскою, но из вертепа вифлеемского, из росы, высот и красот Иосифовых, от гор Аермон- ских, сходящей на бороду Аарона и на все отребы плотские, да сбудется во благое: «Реки из чрева его потекут».

При сем человеке исчезает в нас слепота и насморк, а нос ей — обоняние и догадливое оное Исаака чувство, могущее обонять Лотово кадило, делается высоким, как соломоновская пирамида, просто скажу, Библия, которой он, как родственнице своей, говорит: «Войди в сад мой, сестра моя, невеста»; «Кто сей скрывающий от меня совет, содержащий же слова в сердце? Меня ли мнит утаиться?»

Сей муж, зачатый от тебя, чистой девы, без мужа рожден же, а не сотворен от бога без матери — дух от духа, свет от света, оставляет вас, родителей своих, и прилепляется к жене своей, сей сущий Лот вскричал от радости: «Се ныне плоть от плоти моей, и, будто вино в чашу изливается, да будут оба в одно». «Отвори мне, сестра моя». «Врата сии затворенные будут и, кроме него, ни для кого, кто смертные суть, не отворятся».

Вот кто открывает нам путь в горнее. «Знаю человека, прошедшего небеса».

Он не только на неприступные прямо верхи гор Кавказских, но на небо, даже до Сатурна и в самое солнце восходит и нисходит. Не думай: «Как сей говорит, как с небес сошел?» «Не ропщите между собой». «Я дверь».

«Поминайте жену Лотову!»

А когда прекрасное сие дитя еврейское задушится или потопом змииных блевотин, или злобою иродскою, тогда не только Рахиль и Иудифь остаются вдовами, но и все дочери иерусалимские рыдают, лишены жениха и брачных одеяний. Не думай, будто плач Иеремиин смотрит на нижний град, а не на вышний, библийный, на мать нашу. «Да плачу день и ночь». «Как отнялася от дочери сионской вся красота ее». «Любодействуют все». Тогда-то прекрасная сия невеста тоскует, мечется, бегает, ищет его: «Взыскал его и не обрел его». Напали-де на меня содомляне, тень осязающие, били меня, поязвили меня; довольны негодяи сии негодные тем одним, что содрали с меня одежду, разделили ризы мои между собою, но не обоняли из риз моих сладости и желания моего, крына моего, благоуханного мира жениха моего Лота!

Отступите от меня в пламень и жупел содомского сладострастия вашего, о любодеи! Бежите от меня, землеядные змии, псы, мочащиеся к стене городской, плотожадные звери, вепри дубравные. Жрите терние и волчец. Вот по губам вашим салат! Райский куст не для ваших ноздрей. Зубы ваши Агарины, очи Лиины [506] , уши аспидовы, ноздри и нос свиной и дурен, не могущий слышать духа божьего ни в райских цветах, ни в святая святых, ни в столпе облачном, ни в столпе соленом, ни в пирамиде ливанской… «Смотрел направо и во взглядах и не был знающим меня». «Воззрел, и се не было человека, и не видел мужа, все уклонилися в Содом, ненужные были до единого».

Где ты, о человек, человек? Яви мне вид твой и услышан сотвори мне голос твой, ибо уязвлена я любовью чистою, нетленною, целомудренною. Изведи из темницы содомской. Освободи твоего племянника от плена, верный человек Авраам, да идем в горнее со тщанием и там, на горнем месте, насладимся, новые люди, новым вином и почием.

«Поминайте жену Лотову!»

Умейте, други мои, поминать жену Лотову. Когда в божиих книгах читаешь: пьянство, наложничество, кровосмешение, амуры и подобное, не мешкай на содомских сих улицах, но проходи, не задумываясь на них, и на пути грешных не стой. Ведь Библия не к сим улицам, а только через сии улицы ведет тебя в горние страны и чистый край — не в плотские мудрования и исходит к вечному. Библии нет нужды до брюха, до нижнего сего нашего бога, ни до брака, ни до царя плотского. Она вся в вышнем боге. Неужели ты и в сем не слышишь вкуса слова? «Премудрость в исходах поется» или: «Не упивайтеся, но беседуйте в проходах, сиречь в пасхах». Ей! Сия Лотова басня издревле портит чтецов с неомытыми их руками и ногами, раздражая в них плотоугодие, и на нее-то перстом показывает Павел, чтоб не упивались вином, но под видом вина напивалися бы духа божьего и вина нового завета, не содомского. Вот причина омытия ног пред таинственною вечерею! Так же и Мойсей Израиля приуготовляет к съедению пасхи, дабы в путническом маскараде, опоясанны, стоя и в шляпах, и с жезлами пасху вкушали. А что значит сия церемония? То, что Библия есть пасха, проход, переход, исход и вход.