— Спасибо, — произнес Сталин. — «Виллисы» нам пригодятся.

— Мы могли бы предложить вам еще бронеавтомашины… — начал было Бивербрук, но Сталин пренебрежительно махнул рукой:

— Нет. Это машины-ловушки. Нам нужны грузовики-трехтонки. У нас достаточно своих полуторок, но нужны трехтонки.

Гарриман кивнул и, как в первый раз, записав что-то в блокноте, вырвал листок и положил в карман.

Затем сказал, обращаясь к Сталину:

— Вы справедливо заметили, что морской путь долог. Почему бы нам не наладить транспортировку самолетов непосредственно через Аляску? — Он встал и, подойдя к стоявшему в углу кабинета глобусу, прочертил на нем пальцем линию от Соединенных Штатов к северо-восточному побережью Советского Союза. — Это кратчайший и наиболее быстрый путь. Тогда американские экипажи могли бы доставлять вам самолеты прямо по воздуху.

Сталин не двинулся с места. Он только повернул голову к Гарриману.

— Нет, — сказал он после того, как американец вернулся к столу. — Кратчайший путь не всегда является самым лучшим. Ваше предложение рискованно, поскольку это могло бы подтолкнуть Японию на вступление в войну. Вернемся к списку… Сколько мы могли бы получить броневой стали? Если не ошибаюсь, в списке значится…

— Тысяча тонн, — быстро подсказал Литвинов, держа листки перед глазами.

— Вот именно. Тысяча тонн, — повторил Сталин. — Но, насколько я знаю, Соединенные Штаты производят более пятидесяти миллионов тонн стали в год.

— Это верно, но мы снабжаем броней Англию, — поспешно ответил Гарриман. — Она тоже остро нуждается в танках. Вопрос о вторжении немцев в Англию не снят с повестки дня. А быстро увеличить производство стали мы не в состоянии.

— Вопрос об увеличении выпуска броневой стали легко решается с помощью соответствующих присадок, — сказал Сталин. — Это известно каждому металлургу. Что же касается вторжения немцев в Англию, — добавил он сразу же изменившимся, жестким тоном, — то его снимают сейчас с повестки дня истекающие кровью советские войска.

Наступило молчание.

— Может быть, — неуверенно проговорил Бивербрук, — принимая во внимание именно это обстоятельство, было бы целесообразно создать нечто вроде объединенного командования?.. Я хочу сказать, что наши генеральные штабы могли бы заняться выработкой совместной стратегии.

— Стратегия, существующая лишь на бумаге, — иллюзия, — ответил Сталин. — Я за стратегию, осуществляемую на полях войны. А поскольку совместных англо-советских боевых действий пока что не существует, то какой смысл тешить себя и наши народы иллюзиями?

В эту минуту раздался резкий телефонный звонок. Взгляды всех присутствующих обратились к столику, на котором в два ряда стояли телефонные аппараты.

Сталин сказал: «Извините» — и не спеша направился к телефону.

Американец и англичанин напряженно глядели ему вслед. Они не сомневались, что звонок, столь неожиданно раздавшийся в этом кабинете, где во время их бесед ничто не нарушало тишину, мог быть вызван только чем-то из ряда вон выходящим.

Но Сталин пересекал большую комнату спокойными, уверенными и вместе с тем какими-то неслышными шагами, будто шел почти не касаясь пола. Настойчивый, пронзительный звонок, казалось, не встревожил его. Не ускоряя шага, он подошел к креслу, стоявшему за письменным столом, не садясь, снял трубку с одного из аппаратов и негромко произнес:

— Сталин.

Потом чуть громче спросил:

— В скольких километрах?

Несколько секунд он слушал молча. Затем сказал:

— Хорошо. Немедленно доложите Шапошникову. Я скоро свяжусь с вами снова.

И опустил трубку на рычаг.

Какую-то секунду или две он стоял, не выпуская из руки уже положенную на рычаг трубку. Мускулы его лица напряглись, кожа на щеках натянулась, красноватые рябинки проступили еще более явственно. Он смотрел куда-то в пространство и мыслями своими был, видимо, далеко за пределами этой комнаты.

Гарриман, Бивербрук и Литвинов, сами того не замечая, затаили дыхание, точно боясь неосторожным движением нарушить ход его мыслей.

Внезапно Сталин перевел глаза на телефонный аппарат и только тогда заметил, что все еще сжимает трубку. Он разжал пальцы, опустил руку и своей обычной медленной, неслышной походкой вернулся к длинному столу.

Сев на стул, он сказал:

— Подведем итоги. Итак, четыреста самолетов и пятьсот танков — ежемесячно, тысяча тонн броневой стали, четыреста тонн колючей проволоки, пять тысяч «виллисов». Как относительно зенитных и противотанковых орудий? — спросил он, обращаясь на этот раз непосредственно к Литвинову, который по-прежнему держал в руке список.

Тот быстро перевел слова Сталина на английский. Гарриман ответил, что вопрос о типе и количестве орудий могли бы решить советские артиллеристы совместно с американским и английским военными атташе и советниками.

— Согласен, — сказал Сталин. — Что же касается поставок сырья из Советского Союза, то они будут выполнены точно в предложенные сроки и в необходимом нашим союзникам количестве. Мы привыкли всегда выполнять свои обязательства.

— Я рад, что мы обо всем договорились, — произнес Бивербрук.