Прошлой ночью я бесконечно долго пялился в потолок, повторяя, что если еще раз хотя бы попытаюсь коснуться Пикси, то убью самого себя. А следующие несколько часов изучения потолка думал, а смог бы я это сделать на самом деле. Решил, что нет, иначе пришлось бы оставить Пикси на милость придуркам, подобным Дарену и старым развратникам, вроде Эрла. Нет ничего хорошего в том, чтобы жить в мире, где Дарены и Эрлы будут безнаказанно на нее пялиться.

А затем я таращился в потолок и думал обо всех способах четвертования Дарена и Эрла на случай, если те попытаются тронуть Пикси. Эти мысли привели меня на темную дорожку, где присутствовали пластиковые пакеты и чистящие средства.

А потому надо было валить. Я мысленно сам себя встряхнул, спускаясь вниз, в холл. Хватит думать о Пикси. Взглянув на входную дверь гостиницы, я заметил на парковке знакомую машину, и у меня онемели руки.

Сандра Маршалл.

Мать Пикси, сестра Эллен, которая меня ненавидит. Я увидел, как Сандра вышла из машины и направилась к парадному входу.

Это очень плохо.

Пикси

Тихий стук в дверь заставил меня вскочить с кровати. Я подумала, что это может быть Леви. После вчерашнего совместного душа, мы так и не заговорили друг с другом, и теперь мои нервы были натянуты как струна.

Но открыв дверь, я увидела Эллен.

— Привет, — улыбнулась я ей, стараясь не выдать разочарования.

— Привет... — Ее лицо на мгновение скривилось, и я знала, просто знала, что здесь моя мать.

— О нет, — я взмолилась глазами: «спаси меня».

На ее лице застыло выражение беспомощности, и мы обе вздрогнули, когда снизу из холла донесся голос матери.

— Ну, Хэйли, как ты?

Боже. Мама ненавидела Хэйли. Нет, страстно ненавидела. Беги, бедняжка. Уноси ноги, будто от этого зависит твоя жизнь.

— Привет, Сандра, — голос Хэйли был вежлив и дружелюбен.

— Снова бросила диету, как я погляжу, — произнесла мама. — Что ж, пышные формы тебе к лицу. Ты же никогда не была худышкой.

— Мам! — крикнула я с лестницы, выбежав из комнаты и не беспокоясь о том, что одета в ту же пижаму, что накануне. Пришлось чем-то жертвовать ради того, чтобы спасти Хэйли от дальнейших оскорблений.

Увидев женщину, подарившую мне жизнь, я приклеила к лицу такую фальшивую улыбку, что боялась, как бы щеки не разорвало от усилий.

— Привет! — крикнула я.

— Здравствуй, дорогая, — мама наградила меня такой же фальшивой улыбкой. — Дома осталась коробка с твоими старыми вещами. Ты должна выбрать то, что оставишь, прежде чем я выброшу остальное, — она подняла одну из своих выщипанных в тончайшую линию бровей. — Что это на тебе?

Я взглянула вниз:

— Пижама.

— Эллен, — закричала мама на тетю, последовавшую за мной и теперь стоявшую позади. — Вот значит, как одеваются твои работники?

Как и при каждом разговоре со своей сестрой, Эллен просто пожала плечами:

— Еще рано, Сэнди. Она встала всего пять минут назад.

Мама взглянула на меня и нахмурилась:

— Иди надень что-нибудь приличное, пока какой-нибудь извращенец не увидел тебя в пижаме и не придумал что-нибудь гадкое.

Я состроила гримасу:

— Я одета в огромные штаны и отвратительную футболку, мам. Ни один извращенец не...

— Замолчи. Иди переоденься.

— Ей не нужно переодеваться, — резко встряла Эллен.

— Все в порядке, — оборвала я тетю и повернулась, чтобы пойти обратно к себе.

Я не хотела ссориться. Оно того не стоило. Я даже не хотела, чтобы Эллен меня защищала. Она уже и так достаточно всего для меня сделала.

Направившись вверх по лестнице, я услышала как Эллен огрызается на мою мать, призывая ее быть ко мне добрее. У меня задергался левый глаз.

Мне было тринадцать, когда Эллен впервые попыталась забрать меня к себе. Она видела неприязнь матери ко мне, прошедшую сквозь все мое детство, и многие годы пыталась ее усмирить. Тщетно. Сандра Маршалл всегда была недовольна своей жизнью и словно наркоман получала удовольствие от новой дозы страданий.

Учась в школе, мама была капитаном группы поддержки, а мой отец, некий парень по имени Грег, — баскетбольной звездой. Они были звездной парой всех времен. Пока мама не забеременела. Ей тогда было семнадцать.

Она говорила мне, что была молодой, красивой и худенькой, пока у нее не появилась я, разрушив ее жизнь. Словно я каким-то образом была в ответе за зачатие самой себя.

Добряк Грег не смог вынести мысли, что его тоненькая маленькая подружка набирает вес, что ее постоянно тошнит и она все время психует. А потому стал проводить все больше времени в постелях других черлидерш, не поддерживая мою маму во время беременности. Это разбило ей сердце.