Шрифт:
Он устроил его на службу, дал возможность заниматься литературным трудом и помог в организации журнала. Но Панкратий Сумароков, хотя и принимал в журнале ближайшее участие, официально не был ни его издателем, ни редактором. Журнал издавался при Тобольском главном народном училище на средства Приказа общественного призрения.
В предисловии к «Иртышу» так рассказывается цель издания журнала: «Находя весьма нужным доставить учителям свойственное званию их упражнение, посредством коего и среди исполнения возложенной на них почтенной должности, достигли бы и они дальнейших способностей, к вящему усовершенствованию столь изящного заведения, Тобольское главное народное училище предприняло издавать ежемесячник, наполняя оный всякого рода сочинениями, так и переводами в стихах и прозе».
Но учителей этого училища, участвовавших в журнале, было всего четверо: Воскресенский, Лафинов, Набережный и Прудков-ский. Главным сотрудником журнала являлся Панкратий Сумароков. Участвовала в журнале и горячо любившая его сестра Наталия Платоновна Сумарокова, красивая молодая женщина, поехавшая в добровольную ссылку с целью облегчить участь брата.
Нашлись и другие сотрудники: Бельшев, Бауэр, Дягилев, Гладков, Трунин, Смирнов, Северяков, Флоренский и другие — все чиновники, военные и ученики Тобольского училища. Наряду с Сумароковым, наиболее деятельное участие в журнале принимал прокурор И. И. Бахтин, не лишенный литературных способностей человек. К тому же он был настроен прогрессивно, и его резкие обличения крепостного права в журнале обращали на себя внимание.
«Иртыш, превращающийся в Ипокрену», вообще, был весьма интересным по содержанию изданием. Любопытным его сотрудником был некий Апля Маметов, знаток Бухары, а также Михаил Алексеевич Пушкин, дальний родственник А. С. Пушкина. Судьба М. А. Пушкина была столь же печальна, как и судьба Панкратия Сумарокова. Он был так же несправедливо заподозрен в фабрикации фальшивых ассигнаций и выслан в Тобольск.
Журнал печатался в количестве 300 экземпляров и расходился туго, несмотря на помощь со стороны наместника. Оставшиеся нераспроданными экземпляры раздавались ученикам в виде награды, предусмотренной уставом народного училища. Для этого номера журнала переплетались в дешевые четырехкопеечные переплеты.
Журнал давал убыток, хотя сотрудничество подавляющего большинства участников было бесплатным. Людей, желавших сохранить комплекты «Иртыша» в своих библиотеках, в Сибири было, очевидно, совсем мало, и журнал исчез с книжного рынка.
После прекращения издания журнала, по распоряжению Алябьева было решено несколько полных его комплектов представить в дар «разным знаменитым особам, пребывающим в Санктпетербур-ге и Москве». Особами, которым было определено подарить «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», были П. В. Завадовский, Г.Р.Державин, О.П.Козодавлев, Е.Р.Дашкова, И.В.Гудович, Н.П.Шереметев, П.В.Лопухин и М.М.Херасков.
Все восемь комплектов решено было предварительно переплести в зеленые сафьяновые переплеты с золотым обрезом, на что было истрачено 120 рублей ассигнациями за счет Тобольского Приказа общественного призрения.
Один из этих комплектов (которых, возможно, было заготовлено больше) попал в мою библиотеку. Любопытно, что нашелся он не сразу, а по томику из разных книжных лавок и в течение более десятка лет. В комплекте шесть томов, по четыре номера в каждом.
По сведениям В. Семенникова, годом позже начала издания журнала «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» в той же тобольской типографии Корнильева печатался другой журнал, значительно менее интересный, носивший название «Журнал исторический, выбранный из разных книг». Издавался он в 1790 году, и вышло его две части по 13 печатных листов в каждой. Этого журнала нет ни в одном хранилище.
По окончании издания «Иртыша» П. П. Сумароков в течение 1793 и 1794 гг. издавал уже самостоятельно другой журнал, под названием «Библиотека ученая, экономическая, нравоучительная, историческая и увеселительная в пользу и удовольствие всякого звания читателей». Вышло ее 12 частей, но журнал этот к теме настоящего рассказа уже отношения не имеет.
Возвращаясь к первенцу русской сибирской журналистики «Иртышу, превращающемуся в Ипокрену», нельзя не подивиться мужеству сотрудников его — Сумарокова, некоторых других и, в особенности, прокурора Бахтина, не убоявшихся выступать в то время против крепостного права. Общий либеральный порядок, заведенный в Тобольске наместником А. В. Алябьевым, играл здесь не последнюю роль.
Читая такие, например, бахтинские строки, обращенные к дворянам, как:
«А вы, что за скотов, подобных вам приемля,
Ни бедных жалобе, ни воплю их не внемля,
Употребляя власть вам данную во зло,
На всяк час множите несчастливых число...»,
Или такую эпиграмму:
«Как будто за разбой вчерашнего дня, Фрол,
Боярин твой тебя порол;
Но ништо, плут тебе! Ведь сек он не без дела:
Ты чашку чая нес, а муха в чай влетела!»
— невольно думаешь, что за нечто подобное литераторов из Петербурга и Москвы в то время, не стесняясь и не медля, высылали в Сибирь. Не было ли причиной подобного послабления сибирякам, что их уже высылать было некуда? Не наоборот же — в Петербург или в Москву?
«ФЕАТР ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ ПРОИСШЕСТВИЙ»
Книга эта, изданная в Петербурге в год выхода в свет радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву» (1790), имеет, по обычаю времени, длиннейшее многословное название: «Феатр чрезвычайных происшествий истекающего века, открыт и представлен очам света в следующих созерцаниях: Проказы езуитов и францисканских монахинь; Странное приключение одного маркиза при целовании папского туфля; Гибельная участь дочери французского купца; Злость священника; Невинно повешенный, получивший жизнь; Бродящее мнимое приведение по ночам; Посрамленное легковерие ученых; Уничтоженная гордыня гишпанца на Руси; Разврат учителя француза; Плоды коварства; Храбрость росса; Посрамление невежды и проч.»