Вадим знал эту пару несколько лет, с тех пор, как Алексей устроился к ним на работу. Говорили, что тот жил раньше в каком-то большом городе, где работал начальником цеха на заводе, и где у него была жена и ребёнок, но по какой-то причине – очевидно, из-за пристрастия к алкоголю, коим они и сейчас не брезговали вместе с подругой – переехал сюда, в «Тмутаракань». Здесь же он и встретился с Нонной, работавшей продавщицей в местном магазине и бросившей работу сразу после того, как они стали жить вместе. Потом она уже больше не работала, полностью подчинив себе слабохарактерного мужа, иногда даже поколачивая его. Вадим сам был свидетелем одной их ссоры, когда Нонна, схватив со стола пустую бутылку из-под водки, запустила ею в Алексея. Бутылка рассыпалась на осколки, попав тому в голову. Достаточно повидав в своей жизни, он уже не удивлялся нелепой связи этих двух человек.

Праздники кончились, всё вошло в обычную колею; только через некоторое время Вадим стал замечать, что в комнату к Нонне с Алексеем стал наведываться тот самый хмырёнок, Жора. Подумалось об особой причастности Нонны к этим визитам, но он досадливо отмахнулся от неприятной мысли, решив, что не стоит обращать внимание на эти дела. Между тем, случилось, что ему пришлось всё же вмешаться в последующие события.

Он возвращался домой поздно вечером: обстоятельства на работе складывались так, что уже несколько дней приходить раньше, чем за полночь, не получалось. Редко где светились окна гостиницы. Было темно в его комнате и комнате, Алексея и Нонны. Стараясь не шуметь, чтоб никого не разбудить, он прошёл по коридору, вошёл в комнату, намереваясь сразу же раздеться и лечь спать, но тут услышал скрип кровати и шум падения человека на пол, а следом сдавленный женский смех и чертыхания Андрея. Вадим включил свет. Стоя перед своей кроватью, тот торопливо надевал трусы, а женщина на кровати, сверкая белизной тела, наоборот, не спеша поднимала одеяло, упавшее на пол.

– А подождать не мог?! – недовольно спросил Андрей.

– До утра? – с издёвкой отвечал Вадим.

Уже из-под одеяла смеющаяся Нонна сказала:

– Отвернись, я оденусь!

– Ты, Нон, живёшь, как в древней Индии: с несколькими мужьями сразу. Не слишком ли роскошно.

– А ты, никак, завидуешь? – хихикнула она.

Вадим только хмыкнул, не желая продолжать разговор.

Она оделась, всё так же улыбаясь, весело сказала:

– Спокойной ночи!
– осторожно открыв дверь, вышла в коридор.

– Ну, и что ты с ней связался? – спросил он Андрея.

– А хрен его знает?! – нервно отвечал тот. – Сам не могу понять. И перед Лёхой неудобно. Ты, хоть, ему не говори.

– Мне, вообще-то, наплевать, но ты знаешь, наверное, что она и с Жорой путается.

– Ну, нет! – отмахнулся Андрей. – Ничего у него там не выгорит.

– Ого! – удивился Вадим. – Откуда тебе это известно?

Тот помялся в нерешительности, сказал:

– Я с ней больше двух недель уже. Она говорит, что Жора пытается к ней приставать, но без толку, - он ей неинтересен.

– И ты веришь?

– Почему бы и нет?

– И где же вы встречаетесь?

– В комнате у поварихи в выходные или пока та на работе. Она поздно домой приходит. И вот здесь… Уже третий раз.

– А что Алексей?

– Он выпьет и спит, Нонна ему ещё снотворное подсыпает.

– Да-а-а! – покачал головой Вадим. – Что-то не нравится мне эта ситуация.

На другой день, встретив Нонну в коридоре гостиницы, он сказал ей:

– И что тебе всё неймётся? Ты Алексея бы пожалела.

– Я к тебе не пристаю после того случая, а ты что лезешь в мою жизнь? Может быть, это моя последняя надежда – забеременеть.

Через пару дней, утром, Вадим заметил, как Андрей перебинтовывает себе руку.

– Что это у тебя?
– спросил он.

– Жора этот, козёл! Я уже спал, когда он зашёл в комнату.

– Ну?

– Что, ну? Взял он стул, сел около кровати лицом ко мне и давай нож точить куском наждака: вжик – вжик. Я проснулся, растерялся со сна, хотел его ударить, а он полоснул ножом. Хорошо ещё, что легко.

– Вот сучёнок! Что ж ты не запер дверь?

– А когда мы закрывались?

Вадим подумал, что они, и правда, редко закрывали комнату на ночь, доверяя соседям, а они были, в основном, свои, сослуживцы.

– Что собираешься делать?

– А что делать? В больницу идти незачем, - царапина – заживёт.

– Ладно… Я его приструню.

– Как? Побьёшь? А если он тебя пырнёт?

– Посмотрим…

Однако ни в тот день, ни на следующий поговорить с парнем Вадиму не удалось, а потом, вечером, случилось так, что к ним в комнату зашёл Алексей с большой бутылкой пива. Они засиделись было, но вдруг из-за стены, из комнаты Алексея, донёсся стук, словно что-то упало на пол, а следом громкий голос Нонны. Алексей поднялся и вышел в коридор, а через минуту за стеной раздался истошный крик женщины.

Растерянно взглянув на друга, Андрей вскочил со стула и выбежал из комнаты. Пройдя следом в открытую дверь соседей, Вадим лицом к лицу столкнулся с Жорой, который тут же занёс нож для удара. Увернувшись, Вадим перехватил руку парня и обезоружил его. Отбросив нож, он свалил того на пол и несколько раз ударил кулаком в голову. Жора затих, не шевелясь. Вадим испугался, что убил парня, и пощупал пульс. Пульс был. Он огляделся. Под столом, прижав окровавленные руки к животу, лежал Андрей. В стороне от кровати, у противоположной сены валялся упавший телевизор, а рядом поломанный стул. Надо было связать Жору, и он прошёл к кровати, где, забившись в угол между перегородкой и стеной, дрожа, сидела Нонна в разодранной ночной рубашке, закрыв лицо руками. Рядом с кроватью, под сорванной занавеской, лежал Алексей. Подняв занавеску, Вадим увидел под ним лужу крови. Тот был мёртв. Надрезав край занавески, Вадим оторвал длинный её кусок, чем и связал убийцу, а затем подошёл к Андрею, спросил: