Те, на кого прыгали кровавым полноформатники с намного выше уровнем, те поймут меня.

Те, у кого осталось не больше десятка НР, стоящие без всякой брони перед элементалью и не имеющие возможность сменить ее на более слабого противника, те поймут меня.

Те, кто не побоялся высказать в лицо элите БК всё то, что думают… они бы поняли меня. Если бы были живы.

Я не буду приводить примеры из личной жизни — их так много, что я, наверное, мог бы убить форум Кэпитала, рассказывая свой каждый подобный случай в отдельном топике.

Я расскажу вам про Хитачи. Про его жизнь, про его смерть…

Только не судите его. Не надо. Это может случиться с каждым из нас и кто знает, кто как поступит. Не дай, конечно, Бог.

На самом деле у него был другой ник. Сейчас уже и не вспомню, какой, кажется что-то вроде Кхи Тан Чи… не помню. Кто-то назвал его Хитачи и с тех пор он превратился из китайца в японца.

Интересным был тот факт, что он действительно жил в Китае. Малик говорил, что лично проверял это — у него был пекинский айпишник. Но он свободно разговаривал по-русски, про себя рассказывал, что он русский сын китайского народа. Классный был парень. Веселый, общительный… каждый день новый прикол, каждый день новый анекдот или оригинальный стёб. Безотказный — он помогал всем и вся в любой ситуации. И если даже не получалось помочь — что бывало крайне редко — он искренне расстраивался, словно проблема была не у того, кто к нему обратился, а у него самого.

У него была огромная куча друзей, инфа была забита списками виртуальных родственников, он жил и наслаждался жизнью даже в боях против шакалов, которые, впрочем, зачастую обходили его стороной. Не потому, что боялись. Хитачи был не из тех, кого можно или нужно боятся. Он был другим… Невозможно было представить себе, что по отношению к Хитачи можно будет сделать что-то плохое.

И все же сделали.

Его взломали.

И ладно бы взломали для того, чтобы слить шмотки. Шмотки — херня. Мы бы ему помогли. Скинулись бы мы все, все его друзья, по полтора-два кредита, и Хитачи снова был бы при параде. Сумма получилась бы внушительная.

Да только взломали его не для этого.

От его имени разослали всем знакомым ссылки… те, по которым не стоит ходить.

Затем взломщики назанимали денег у тех, кто был прописан у Хитачи в инфе, еще в паладинском банке, еще у каких-то артефактников, и все эти деньги слили на строительство портала, откуда деньги вернуть просто невозможно. Много денег. Действительно, много.

И преспокойно вышли.

Я не знал про взлом. И Витек не знал. Мы с ним, нашим замкомвзвода, сидели в блиндаже и пили водку. Вдвоем. Просто так, без повода. На войне для бухалова причин искать не нужно.

Хитачи зашел внутрь и, ни слова не говоря, сел на кровать и обхватил голову руками.

Витек поинтересовался, что случилось.

И Хитачи рассказал.

Все его друзья взломаны. Общая сумма долга превышает все мыслимые и немыслимые пределы. И, что больше всего добило, это статья какого-то мудака, которую опубликовали в какой-то центральной газете. Бредовая статья с бредовым названием «Один в поле воин», смысл которой сводился к тому, что Хитачи сам виноват и, вполне возможно, он сам это и организовал.

Мы попробовали успокоить его. Налили водки… но пить ее Хитачи не стал. Посидел немного молча и вышел из блиндажа. Я до сих пор виню себя за то, что не остановил его. Но я даже предположить не мог, что Хитачи пойдет на такое. Подумал, что он просто хочет побыть один. Я думал, что я его хорошо знаю.

Плохо я его знал.

Через полчаса в блиндаж ворвался крик, звучащий на улице.

Кричала Лёлька — Лёля, невеста Хитачи. Она нашла его. Хитачи висел в казарме, на крюке от люстры, а на груди его болталась табличка:

«ПСЖ. Без права разблокировки»

Я не знаю, правильно ли поступил Хитачи или нет, я не хочу это обсуждать. Достаточно было обсуждений на форуме, где прозвучало огромное количество голосов как в пользу Хитачи, так и против.

Но когда недавно паладины провели операцию, обезвредив один или два сайта-взломщика, и после этого нашлось несколько умников-анонимов, посчитавших, что паладины действовали неправомерно, я вспомнил Хитачи.

Я вспомнил его жизнь, его смерть и в тот момент я понял, что жизнь и смерть — не самое главное.

Я прочитал ту статью, где критиковали действия паладинов, затем аккуратно вырезал ее из газеты и пошел в самую маленькую комнату моего дома. Там, я перечитал ее еще раз, сидя со спущенными штанами и держа ее перед собой. Потом она оказалась позади меня.

Прах к праху, тлен к тлену… дерьмо к дерьму.

А ля гер ком а ля гер.

Боюсь ли я смерти? Нет, не боюсь. Всё когда-нибудь кончается — игра, война, жизнь… мой страх ничего не изменит. Так какой смысл бояться?

Боюсь ли я смерти? Да, боюсь. Я боюсь уйти слишком рано. Я боюсь уйти не так, как надо. А еще… а еще я просто не знаю, «как надо».