Когда я вошла, тетя Элиза уже сидела за столом, вокруг меня запорхали служанки предлагая мне разные бдюда, почувствовала, как скрутило живот, я была дико голодна.

— Лия, как ты добралась, что- то случилось, что ты так задержалась? — в голосе герцогини слышалась неуверенность, видимо, она так же, как и я, переживает, как сложатся наши отношения.

— Я..так получилось, что мне пришлось немного задержаться, — я не знала, как намекнуть ее сиятельству, что вокруг слуги и рассказывать о том, что со мной случилось, я не буду.

Но герцогиня оказалась очень умной женщиной и посмотрев внимательно на меня тут же сменила тему:

— Лия, дитя мое, расскажи мне о Марион, я не видела ее несколько лет и очень волнуюсь как она там.

Я немного расслабилась и с удовольствием начала рассказывать о сестре, как и где она живет, какие у нас были пациенты, как мы прочитали все записи Магеллы, как опробовали некоторые ее заклинания, осторожно обходя молчанием все, что было связано со мной.

Когда герцогиня услышала о записях Магеллы, встрепенулась и подалась вперед:

— Она смогла разобраться и у вас все получилось? Я всегда гордилась своей племянницей, она такой же сильный маг, как и моя мать, в ней горит такой же исследовательский интерес ко всему, но Мари мягче характером, добрее и внимательнее к окружающим ее людям, внешностью она вылитый мой покойный зять, а сестра. мы были очень похожи…

— Я до сих пор скучаю и не могу поверить, что мы остались с Мари одни. — Тихо добавила она.

Рассказала ей о Хоке и как Мари довольно жестко пресекла его ухаживания, на что тетя только грустно кивнула головой:

— Время ей не помогло, ты, я так понимаю, в курсе, почему она уехала так далеко и так надолго?

— Да, Мари мне рассказала.

— Мне очень не хватает ее, я живу очень замкнуто и чувствую себя одинокой без нее.

Обед был восхитительным, нежное мясо, веточки спаржи, под чуть кисловатым соусом, всевозможные салаты, а десерт. маленькие пирожные с кремом и фруктовым желе просто таяли на языке. Я так наелась, что с ужасом почувствовала, что сейчас усну прямо за столом.

— Лия, ты, наверно, хочешь отдохнуть? Или мы еще поговорим в моем кабинете?

— Я с удовольствием продолжу свой рассказ у вас в кабинете, Ваша светлость.

С трудом выбравшись из-за стола, я поплелась за тетей Элизой. В другом крыле, на втором этаже располагались покои герцогини, ее кабинет имел отдельный вход, было видно, что герцогиня тут работает, по раскиданным свиткам и книгам, недописанным запискам, лежащим на столе, в некоторых книгах торчали закладки. Мощная деревянная, резная мебель, темные портьеры на окнах, кресла обтянутые темно- зеленой кожей были глубокими и уютными.

— Ли, я хочу тебе сразу сказать, что все слуги здесь, люди надежные, они уже много лет живут со мной, преданны мне, это проверенно, и временем, и мной, ты можешь при них быть откровенной, все равно, они многое заметят и услышат, слуги всегда знают больше, чем кажется, и все, что будет сказано в этом доме никогда не выйдет наружу. И еще, — она замялась, ты не будешь против, если я попрошу тебя звать меня просто, тетя Элиза?

Я на миг замерла и с облегчением поняла, что, если и не очень сильно я понравилась, то симпатия ко мне, со стороны герцогини, уже есть:

— Я буду очень рада, тетя Элиза. И..я очень благодарна Вам, что вы согласились взять меня к себе.

— Да что ты, дитя мое, я с радостью согласилась помочь тебе и Мари, она моя единственная племянница, мой родной человек, я ее очень люблю. Ты расскажешь мне свою историю и почему ты задержалась так надолго?

Я кивнула головой и начала с самого начала, про мою жизнь, про нашу встречу с Марион, про наши приключения, мое путешествие, говорила часа три, рассказывая тете все, в мельчайших подробностях, не утаила даже то, что Гор предоставил мне возможность связываться с ним, и что он обо мне узнал слишком много, из за чего существует определенный риск, что меня могут начать искать не только оборотни, если он проговорится.

Весь мой рассказ тетя то вздыхала, то вскрикивала от ужаса, под конец она просто расплакалась и вытирая слезы платком, с такой жалостью посмотрела на меня, что я тоже не удержалась, слезы покатились по моему лицу. Тетя Элиза кинулась ко мне, обняла мою голову и прижала к себе:

— Не плачь Ли, не надо, теперь все будет хорошо, ты теперь сестра Мари, а значит моя племянница и я не дам никому до тебя добраться или обидеть.

После ее таких слов слезы у меня хлынули уже ручьем и вот так, обнявшись, мы проплакали до самого вечера. Тетя Элиза рассказывала мне о сестре, об их детстве, о том, что она так и не смирилась, что никогда больше ее не увидит, я плакала о доме и о маме, о том, что та моя жизнь закончена окончательно и я вроде бы так рвалась из той жизни на волю, но осознать сейчас, что обратного пути больше нет, было неожиданно больно.