Я не могла ждать и понеслась по дорожке, ступенькам, по крыльцу, открыла дверь и бросила свои вещи на столик; ключи Майкла были уже там, в блюдце. Моё сердцебиение стало еще быстрее.

– Вечеринка начинается! – крикнула я и пошла по узкому коридору к гостиной.

По дороге туда я прошла салон, в котором была мебель словно в музее; мы никогда не сидели там. Но на этот раз я обнаружила там людей, когда проходила мимо. Я остановилась, вернулась и обнаружила, что Майкл сидел в большом красном бархатном кресле.

Глориана сидела на диване, ее чашка на мраморном журнальном столике. Она положила ногу на ногу, и казалось, ей очень удобно.

В моем доме.

С моим парнем.

– Майкл? – спросила я. Он встал, выглядя виноватым и нервничающим, что было для него в новинку. – Что происходит?

– Эээ… Это Глориана.

– Я знаю, кто она. Я сказала тебе.

– Ева, – сказала Глориана теплым, сладким и полным извинений голосом. – Я только хотела встретиться с Майклом, новым дитя Амелии. Я любопытное существо, я знаю. Я ничего под этим не подразумеваю.

– Ева, остынь, – произнес Майкл. – Она пришла поздороваться.

– Вижу, – мой голос звучал плоским и злым, даже для моих ушей. – Это здорово. Теперь она может попрощаться.

– Я не хотела обидеть. Я пойду, – Глориана встала и протянула Майклу руку, костяшками вверх. – Была рада познакомиться с тобой, Майкл Гласс.

Он взял ее за руку и выглядел немного смущенным тем, что делать, потом очень формально поднял ее к губам и поцеловал костяшки пальцев. Не поцеловал поцеловал, больше касание губ, но от этого я все равно чувствовала головокружение и боль внутри.

– Добро пожаловать в Морганвилль, – сказал он. – Надеюсь, еще увидимся.

– О, уверена, увидимся, – засмеялась Глориана. – В конце концов, вывеска говорит, вы никогда не захотите уехать, не правда ли? Мне уже многое нравится в Морганвилле. – Она перевела свои зеленые глаза на меня. – Ева. Спасибо за твое гостеприимство.

– Да. Не забудь забрать свою кровь.

Майкл бросил на меня взгляд. Я ответила тем же. В то время как мы играли в гляделки, Глориана взяла стаканчик и направилась к двери. Майкл прошел мимо меня, чтобы открыть ее для нее и протянул ей большое черное пальто и шляпу, помогая надеть.

– Вход в подземку через квартал, – сказал он. – Ищи знак. Можешь вернуть пальто и шляпу позже.

– Спасибо, – ответила она и закуталась в солнцезащитную одежду. Она выглядела наряженной бродяжкой. – Ты так добр, Майкл. – Она произнесла имя по-французски, как Мишел. – Я отблагодарю в ближайшее время.

Он смотрел ей вслед. Я смотрела, как он смотрел ей вслед, а потом закрыл дверь, запер ее и, не глядя на меня, сказал:

– Насколько ты зла?

Не говоря ни слова, я повернулась и пошла по коридору на кухню и налила себе стакан воды. Я не хотела пить, но в горле была жгучая боль, и, кроме того, мне нужно было занять мои дрожащие руки.

Я слышала, как открылась дверь, и зашел Майкл.

– Серьезно, – сказал он. – Ева, я просто был дружелюбным. Она только что приехала в город.

– О, так целовать руки – это просто дружелюбие? Не видела, чтобы ты так делал Оливеру.

– Многие из старых вампирских женщин ожидают этого. Они не пожимают друг другу руки, Ева.

– Ну, они должны перенести свои немертвые задницы в двадцать первый век, потому что целование рук ушло вместе с гильотиной, не так ли? И тогда ты будешь делать то, что ожидают, так?

Майкл покачал головой и прислонился к стойке.

– Это не похоже на то.

– Не похоже на что?

– Что я хочу затащить ее в постель, как ты думаешь, Ева.

Я не могла поверить, что он взял и сказал это вслух, даже если я думала об этом. Хотя не такими учтивыми словами.

– Тогда на что это похоже?

– Что я… любознательный. Слушай, она дружелюбна, а не как другие. Я могу расспросить ее о том, как быть… – На его щеках было больше цвета, чем обычно; близко к тому, как краснеют вампиры. – Как быть тем, что я есть.

– Расспросить о чем? – потребовала я.

Майкл встретился со мной взглядом.

– Как то, как я потеряю контроль и раню близкого мне человека. Такого рода вещи. Особенно, когда я голоден, и мы вместе.

Ох. Это больно во всех смыслах; это личное, и это не было только личным для него. Я та, кто провел черту, та, кто сказал, что никогда, никогда не позволю ему укусить меня, тем более так. И это не то, о чем мы говорили, не всегда. Особенно не с третьей стороной, которую можно назвать Сексуальный Адский Котенок.