Если у человека хватит мужества совершить внутренний поворот, у него появится возможность посмотреть на те части своей личности, на которые ранее он просто не обращал внимания. Когда вы перестаете видеть в своем партнере воплощение смысла жизни, вы начинаете слышать призыв к активизации своего собственного потенциала.

Недавно я услышал, как звучат классические полоролевые арии, записанные в раннем детстве на внутренние кассеты памяти. Находясь на грани развода, муж и жена злились друг на друга за то, как сложилась их жизнь. Мужчина говорил, что он много и тяжело работал, чтобы добиться успеха, преуспеть в профессиональной деятельности и обеспечить семью. Он работал честно, не покладая рук, но с возрастающим ощущением того, что не живет собственной жизнью. Его гнев обернулся внутрь, у него развилась депрессия, и, в конечном счете, появилось ощущение, что ему нужно развестись или умереть. В свою очередь, жена исполняла роль семейного министра внутренних дел: заботилась о муже и детях и вела хозяйство, совершенно забросив свое профессиональное развитие. Она также находилась в состоянии сильной депрессии.

Очевидно, что жертвами были оба супруга. В памяти каждого из них существовали полоролевые сценарии, которые они в меру своих способностей разыгрывали на протяжении двадцати лет, как это делали их уважаемые родители, и все этого время накапливалась их взаимная обида. Каждый из них внес свою лепту в их общее несчастье. Но что нам следует ожидать от своего партнера с более чем двадцатилетним стажем, кроме как проигрывания сценария, написанного для стадии первой взрослости? Оба они честно делали все возможное для того, чтобы сохранить семью, но сами по себе семейные отношения не могли им ни в чем помочь. Решение о том, следовало им оставаться вместе или нет, зависело от достижения ими согласия в отношении индивидуального развития каждого из них.

Истинная сущность психики заключается в следующем: измениться или зачахнуть из-за обиды; развиться или умереть внутри. Повторяю: трагедия супружеских отношений в среднем возрасте заключается в том, что зачастую отношения между партнерами настолько насыщены обидой и возмущением, что любые попытки обновления, как правило, обречены на неудачу. Очень мало шансов на то, что возобладает добрая воля, и все негативные проекции на супруга исчезнут без следа.

Задача уравновешивания обязательств человека по отношению к самому себе и к другим людям очень непроста, но важна сама попытка ее решения.

Это далеко не новая проблема. Например, драма Ибсена «Кукольный дом» поражает нас своей актуальностью. Когда Нора бросила мужа и детей, ей сразу напомнили о ее долге в отношении семьи и церкви. Она отвечает, что у нее есть обязанности и по отношению к самой себе. Ее ответ вызывает недоумение у супруга. «Можем ли мы как-то все это поправить?» – спрашивает он. Нора отвечает, что не может ответить на этот вопрос, так как вдруг поняла, что совершенно не знает себя и что до сих пор она только воспроизводила записи из своей памяти времен первой взрослости, а потому не может предсказать, каким будет человек, которого она в себе откроет. Когда сто лет назад «Кукольный дом» был поставлен в театрах всех европейских столиц, общественность взбунтовалась: настолько серьезной оказалась прямая угроза институту брака и статусу родителя. Даже сейчас перед человеком, который уходит из семьи или хотя бы изменяет привычный семейный уклад, возникают те же препятствия: общественное мнение, модели родительской жизни и чувство вины. Нора покинула домашний очаг, вызвав осуждение общества и потеряв материальное благополучие, ибо по закону она лишалась имущества, права на опеку и всех прав собственника. Но она знала, что если не уйдет из семьи, то обязательно погибнет.

Чем раньше каждый из супругов окончательно прочувствует необходимость индивидуации как жизненной основы семейных взаимоотношений, тем больше появляется шансов сохранить эти отношения. Естественно, мы всегда склонны полагать, что со временем головная боль ослабнет, а чувство голода утихнет. Когда я обращаюсь к супружеской паре с просьбой вообразить, что через десять лет у них ничего не изменится, – тогда, как правило, необходимость изменений становится для них намного очевиднее. Если один из супругов продолжает препятствовать изменениям, будьте уверены, что им по-прежнему владеет тревога, и он сохраняет проекции, появившиеся на стадии первой взрослости. Вполне возможно, что упорствующий супруг (или супруга) будет всегда против того, чтобы взять на себя свою долю ответственности. Если это действительно так, то его сопротивление накладывает вето на развитие другого человека. Никто из нас не имеет права чинить препятствия развитию другого; поступать так – значит идти на духовное преступление.

Если оба партнера могут признаться в своей беде и честно попросить друг у друга поддержки – это явный признак возможного обновления брака. В таком случае партнер становится не спасителем, не врагом, а просто спутником. Идеальная модель семейной терапии, по всей видимости, должна включать в себя обязательный курс индивидуальной терапии, который необходимо пройти каждому из супругов, чтобы максимально сконцентрироваться на своих потребностях в личностном развитии. Можно приходить на сессии вместе с партнером для работы не только над «изношенными» в прошлом семейными паттернами, но и над новыми надеждами и планами на будущее. Таким образом, брак может стать тем контейнером, в котором будет реализовываться процесс индивидуации.

Чтобы нивелировать конфликт и сформировать установку на сотрудничество, я часто задаю определенного типа вопросы одному из супругов в присутствии другого. Например: «Что в вашей биографии или в вашем поведении могло бы стать причиной конфликта или привести к разрыву ваших отношений?» Такой вопрос приводит в недоумение людей, считающих, что они пришли к человеку, который поможет им утвердиться в своих аргументах и убедить другую сторону в их весомости. Но получается так, что терапевт побуждает их посмотреть внутрь себя и взять на себя больше ответственности за сохранение и укрепление отношений. Вот другой вспомогательный вопрос: «Что вы хотели получить от жизни, и какие страхи помешали вам это сделать?» Узнав о стремлениях и разочарованиях супруга (или супруги), его партнер часто проявляет сочувствие и хочет оказать ему (ей) поддержку. Настоящая близость заключается в том, чтобы поровну разделить ощущение неудачи, страха или надежды; такой близости могут достичь очень немногие пары, независимо от стажа супружеской жизни. Соединяющим их мостом может стать секс, дети, но истинным средством, цементирующим отношения, становится точное знание того, что чувствует другой человек.

Мы никогда не сможем полюбить человека, не похожего на нас, пока нам не удастся побывать «в его шкуре». Возможно, любовь – это подлинная способность так хорошо представить себе переживания Другого, чтобы суметь оказать ему реальную поддержку. Пониманию помогает искренний разговор: он становится противоядием от нарциссических искажений. Мне приходилось слышать о том, как люди высказывали сомнения, не является ли нарциссическим само стремление к личностному росту. Безусловно, нет, пока оно направлено на раскрытие индивидуальных возможностей одного человека и признает такое же право за Другим. Для этого необходимы удвоенные усилия: способность взять ответственность за свою жизнь и мужество, чтобы признать реальность Другого. Ни то, ни другое не представлено в достаточной степени в нашей культуре, поэтому нам нужно найти это внутри себя. Те супружеские пары, которые не прилагают таких усилий, продолжают пребывать в печальном состоянии. Мы виним супруга (или супругу) в своем несчастье и втайне подозреваем, что являемся его сообщником. Именно в таком маринаде законсервирован наш брак.