Часть первая, «У моря арабистики», передает мысли и чаяния лениниградской интеллигенции в 30-е годы. Это рассказ о становлении ученого, о блестящих российских востоковедах дореволюционной формации, которых автор еще успел застать.Часть вторая, «Путешествие на восток», рассказывает о 18 годах заключения, которые автор провел на Беломорканале и в Сибири, проходя по одному делу с видным историком и географом Л.Н.Гумилевым. Это повесть о том, как российская интеллигенция выживала в условиях тюрем и лагерей.Часть третья, «В поисках истины», посвящена периоду после 1956 г. вплоть до наших дней. С одной стороны, это рассказ о том, как Россия переходила от террора к застою, от падения Советского Союза к современной российской действительности, о том, как эти события отражались на развитии российской науки. С другой стороны, это повествование о научном творчестве, о том как работает ученый — на примере исследований автора, предпринятых в последние десятилетия: дешифровке уникальных рукописей арабского лоцмана Васко да Гамы и переосмыслении роли арабов в средневековой истории, исследовании восточных корней русского языка и новом осмыслении истории России и ее исторического пути, осуществлении первого в мире поэтического перевода Корана, объяснении исторических корней и перспектив современного конфликта между Западом и Востоком. Наряду с воспоминаниями и рассуждениями на научные темы автор приводит свои поэтические переводы как с восточных, так и с западных языков, а также собственные стихи.Это книга о жизни ученого, о том как сознание преобладает над бытием
ТЕОДОР АДАМОВИЧ ШУМОВСКИЙ
1938 г.
Автор выражает искреннюю Благодарность за помощь в издании книги Евгению Ильичу Зеленеву —декану Восточного факультета СПбГУи Роману Викторовичу Светлову —директору Издательского Аома С.-Петербургского государственного университета
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ВОСТОЧНЫЙ ФАКУЛЬТЕТ
Т. А. Шумовский
СВЕТ С ВОСТОКА
ИЗДАТЕЛЬСТВО С.-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2006
ББК 84 Ш96
Печатается по постановлению Редакционно- издательского совета Восточного факультета Санкт- Петербургского государственного университета
Шумовский Т. А.
Ш96 Свет с Востока. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. — 351 с. ISBN 5-288-04199-7
Воспоминания видного петербургского востоковеда-арабиста, доктора исторических наук ТА. Шумовского (1913 г. р.), охватывают период с дореволюционных лет вплоть до постсоветского времени. Это книга о драматической истории России и российской науки, о судьбах отечественного востоковедения, рассказанная от первого лица.
ББК 84
ISBN 5-288-04199-7
По перепутьям северной столицы Летит атлант на взмыленном коне, И чопорная тень императрицы В венецианском мечется окне.
Лист за листом роняет клен поникший На шепот вод, на сонную струю. Брожу один, усталый и притихший, И вспоминаю молодость мою.
И на своей, когда грущу я, тризне Одна мне мысль покоя не дает: Что листья мы на вечных водах жизни, Что все пройдет — метанья и полет.
Пролог
Редкий в наших краях безоблачный и жаркий сентябрьский день — стоит бабье лето. Привольно раскинувшись, Нева медленно несет свои воды на запад — мимо Петропавловской крепости, мимо статуй Зимнего дворца, задумчиво глядящих на свое трепетное отражение в реке, от чугунных львов к каменным сфинксам, мимо Адмиралтейства и Кунсткамеры, мимо холодного полукруга Сената и дворца полудержавного властелина, кончившего жизнь узником в далеком Березове, мимо Иностранной коллегии с дверью, в которую входили Пушкин и Грибоедов, мимо гордого обелиска «Румянцева победам» и Академии художеств...
Академический дом с двадцатью шестью мемориальными досками. Здесь семьдесят лет назад я впервые встретился с моим будущим учителем и наставником, академиком И.Ю.Крачковским. Помню его пронзительный взгляд, дружеское рукопожатие...
Здесь начался мой путь в арабистику. Я мечтал о путешествии на восток, древних рукописях, затерянных в пустынях оазисах, караванных путях и гортанных криках бедуинов... Предстояло многое и разное, о чем я тогда не мог предполагать, но увлечение востоком всегда было моей движущей силой, востоковедение — моей путеводной звездой. Еще римляне сказали: «ex oriente lux» — «с востока свет»...
Если бы мне предложили прожить эту жизнь снова — так как она сложилась, а не мечталась — согласился бы? Сейчас, с дистанции пережитого, отвечу, что да. Потому что только делая шаги в неизвестное мы можем понять и реализовать себя и хотя бы отчасти понять великого Ньютона, слова которого стояли передо мной в часы работы над этой книгой: «Не знаю, чем я могу казаться миру, но сам себе я кажусь только мальчиком, играющим на морском берегу ... в то время, как великий океан истины расстилается передо мной неисследованным».
Книга первая
У моря арабистики
Спросили Александра Македонского: «Почему наставника своего, Аристотеля, почитаешь ты более, чем царя Филиппа, отца своего?» — «Отец, — отвечал Александр, — воспитав мое тело, низвел меня с неба на землю; но Аристотель, воспитав душу мою, поднял меня от земли в небо».
Восточное предание
ШУША
В 1915 году, спасаясь от бедствий первой мировой войны, мои родители с четырьмя сыновьями, старшему из которых было 13 лет, переехали из Украины в Закавказье.
Самое раннее воспоминание моей жизни: большая комната, два окна; у простенка между окнами — рояль, на нем играет мама; ее лицо, обрамленное волнистыми черными волосами, сосредоточено, а глаза светятся— как всегда, когда она предается музыке. Я, трехлетний мальчик, стою рядом. Вдруг за окном зазмеилась молния, прогремел гром. Я испуганно уткнулся в мамины колени. Она сняла руку с клавиш, положила ее на мою голову, и я сразу успокоился.
Каждое лето мама, преодолевая страх перед кипевшей войной, ездила на Волынь навестить своего отца, служившего управляющим имением князя Сангушко. В 1918 году, отправившись в очередной раз, она не вернулась. Наш папа послал запрос на имя тестя. Письмо пришло обратно, на конверте значилось: «не доставлено за смертью адресата». А мама, как стало известно много позже, в числе беженцев оказалась в Польше.
Непостижимым образом она разыскала нас в 1926 году, когда мы уже давно обретались вдали от Шуши. Завязалась переписка, в ходе которой выяснилось: мама добывает средства к существованию уроками музыки в частных домах Варшавы. Потом уроков не стало, она переехала в Лодзь, где пришлось работать ткачихой. Старший брат Иосиф и я, мы старались во что бы то ни стало организовать ее переезд к нам и создать условия для отдыха после пережитых ею тягот. Весной 1932 года, будучи в Москве, я сделал ради этого все, что мог. Осенью мама приехала в Советский Союз, разбитая двусторонним параличом. Она лежала в московской коммунальной квартире у доброй Веры Моисеевны (о которой будет говориться позже), а затем в