– Не сейчас, Мариус! – процедил Роджер сквозь зубы. Когда Святой подошел, чтобы помочь Норману, он опустил один пистолет в карман пиджака. Теперь же одной рукой он поддерживал Нормана, а другой должен был достать зажигалку, поэтому положил пистолет на валик софы.

Он не заметил, что присутствующие в комнате теперь стоят таким образом, что Конвей не мог держать на мушке и Гардинга и Мариуса. Два простых движения, когда Норман Кент встал, а Мариус попытался достать оружие, катастрофически изменили обстановку. А Саймон не отреагировал. Он уже признавал, что сегодня медлителен, словно грузовой автомобиль. На какую-то долю секунды он ослабил всегдашнюю бдительность. И заметил ошибку слишком поздно.

Гардинг в два шага оказался около софы, схватил пистолет и отскочил назад, прижавшись спиной к стене:

– Брось пистолет, ты! Даю три секунды! Раз...

Конвей, чуть повернув голову, увидел, что Гардинг успеет выстрелить в него прежде, чем он шевельнет рукой. И у него не было сомнений в том, что тот выполнит угрозу. Угрюмая и непреклонная решительность Гардинга достаточно подтверждалась уже тем, что он рискнул захватить пистолет и одновременно стратегическое преимущество. И взгляд Гардинга сосредоточен и тверд.

– Два...

Стоит Роджеру попытаться? Конечно, в него влепят пулю. Но может, дать шанс Святому достать пистолет? Но ведь Мариус тоже готов выхватить оружие...

– Три!

Роджер Конвей выпустил из рук пистолет точно так же, как несколько минут назад это сделал Гардинг, и так же, как Гардинг, он испытывал чувство горького унижения.

– Толкни его ко мне ногой!

Конвей повиновался; Гардинг подобрал его и развел руки, в каждой по пистолету, держа под прицелом всех людей в комнате.

– Гордость Британской секретной службы! – пробормотал Святой, и мягкость его голоса лишь подчеркнула жгучее презрение.

– Перемирие окончено, – сурово сказал Гардинг. – Вы на моем месте поступили бы так же. Давайте сюда эти бумаги!

Святой осторожно опустил Нормана Кента, и тот прислонился, полустоя-полусидя, к высокой спинке кушетки. Саймон напрягся, готовясь получить последний и самый тяжелый удар.

Вдруг на него упала тень, он оглянулся и увидел, что число присутствующих увеличилось на одного человека.

В проеме окна стоял высокий, в сером костюме мужчина с военной выправкой. Стоял совершенно свободно и спокойно... Глупо, конечно, считать, что человек может выделяться среди других людей благодаря какой-то тайне воспитания, но этот человек не мог быть иным, нежели был...

– Мариус! – обратился он.

И Мариус повернулся.

– Ваше Высочество, назад! Ради Бога...

Это предупреждение он выпалил на незнакомом языке, но человек в сером ответил по-английски:

– Опасности нет. Я пришел узнать, почему вы задержались, превысив отпущенное вам время.

Он спокойно вошел в комнату, лишь брови его слегка приподнялись, когда он бросил беспечный взор на Гардинга с двумя пистолетами в руках.

И тут Святой услышал звук за дверью в холл, которая оставалась все еще открытой.

Немыслимым прыжком он подскочил к двери и захлопнул ее. Затем одним титаническим усилием повалил поперек тяжелый книжный шкаф, стоявший у стены. Через мгновение к шкафу присоединился стол. Тогда Саймон Темплер, тяжело дыша, привалился спиной к баррикаде, вызывающе вскинул голову и сказал:

– Так вы еще один «человек власти» [9] , Ваше Высочество!

Принц провел по усам пальцем с прекрасным маникюром.

– Я дал Мариусу определенное время, чтобы передать мое предложение. Когда это время истекло, я предположил, что вы нарушили перемирие и захватили его, поэтому приказал моим людям ворваться в дом. Повезло, они захватили в плен леди...

Саймон побледнел...

– Я сказал «повезло», потому что она была вооружена и могла кого-нибудь убить или, по крайней мере, поднять тревогу, если бы не застали ее врасплох. Так или иначе, но ей вреда не причинили. Я упомянул об этом, чтобы вы поняли: вторжение не столь уж непродуманно, как вы полагаете. Вы – Саймон Темплер?

– Да.

Принц протянул руку:

– Знаю, что обязан вам жизнью, хотел познакомиться с вами, но не предполагал, что наша встреча произойдет при столь неблагоприятных обстоятельствах. Тем не менее Мариус должен был вам передать: я не забыл, чем вам обязан.

Святой не сдвинулся с места.

– Я спас вашу жизнь, принц Рудольф, – произнес он голосом, в котором слышался свист хлыста, – потому что лично против вас я ничего не имел. Но сейчас я кое-что против вас имею и, возможно, лишу жизни, прежде чем этот день кончится.