– Пошлите его ко мне, – загудел громкий голос Венболта.

Она посмотрела на меня:

– Полагаю, дорогу знаете?

– Конечно.

Она не соблаговолила ответить и начала просматривать какие-то документы. Я почувствовал к ней жалость. Она была старой, толстой, наверное, ее недолюбливали. Призрак власти, которой она обладала, оберегая своего босса, уменьшался. В скором времени она будет сидеть в своей небольшой квартире в обществе своего кота.

Я нашел Эдварда Венболта у его стола, вид у него был сытый и довольный. Он одарил меня профессиональной улыбкой, поднялся, пожал мне руку и жестом пригласил сесть.

– Ну, мистер Уоллес, – заговорил он, – у вас есть новости?

– О чем? – спросил я.

– Когда мы в последний раз встречались, разве вы не искали внука Фрэдерика Джексона?

Мне было ясно, что стаканчик-другой с утра затуманил ему мозги.

– Это верно, не так ли?

– Последний раз, когда мы встречались, мистер Венболт, вы искали Джонни Джексона. Получили ли вы ответы на ваши объявления?

Он придвинул мне ящик с сигарами.

– Ах, нет. Мы прекратили поиски по указанию мистера Везерспуна. Спрашиваю из чистого любопытства, нашли ли вы мальчика? – Он приподнял крышку ящика. – Хотите сигару?

– Я его пока не нашел, но продолжаю поиски. – Сигары я отодвинул в сторону. – Благодарю, не хочу.

Венболт выбрал себе сигару, отрезал кончик, понюхал ее и закурил.

– Трудная задача.

Я предоставил ему несколько секунд, чтобы покрасоваться с душистой сигарой в зубах, затем сказал:

– Вы, конечно, слышали о мистере Везерспуне?

У него на физиономии появилось выражение, которому позавидовал бы владелец похоронного бюро.

– Да, разумеется. Узнал сегодня утром. Кошмар! Человек в расцвете лет…

– Никто не вечен. Люди приходят и уходят, – изрек я, доставая пачку сигарет. – Как я понимаю, вы занимаетесь состоянием мистера Везерспуна?

– Да.

Я ждал, но он, казалось, был заинтересован своей сигарой больше, чем Везерспуном.

– Имеются лягушачья фабрика и бакалейный магазин, – сказал я. – Кроме того, у него должны быть солидные сбережения.

Венболт посмотрел на меня:

– У меня сложилось впечатление, что вас наняли для того, чтобы найти внука Фрэдерика Джексона. А теперь вы пытаетесь получить информацию о состоянии мистера Везерспуна, что не имеет никакого отношения к вашей задаче. – Он глянул на часы. – Я не могу уделить вам больше времени.

– Вы когда-нибудь были в Сирле, мистер Венболт?

– В Сирле? Конечно.

– Будьте терпеливы ко мне. – Я выдал ему свою открытую, дружественную улыбку. – Я занимался «раскопками» в Сирле, разыскивая Джонни Джексона, и добыл доказательства того, что, если бы мистер Везерспун был жив, я мог бы упрятать его за решетку минимум на пятнадцать лет.

Венболт вытаращил глаза:

– Какие доказательства?

– До тех пор, пока я не закончу дело и не отчитаюсь перед полковником Парнэллом, который затем передаст материалы в полицейское управление, я не могу сказать вам это, мистер Венболт, но я заверяю вас, что не шучу. Разумеется, я смогу, если постараюсь, выяснить размеры состояния Везерспуна, но у меня мало времени, поэтому я надеюсь, что вы мне поможете.

– Вы хотите сказать, что он был преступником?

– Он был центром банды по продаже наркотиков. Большего я не могу вам сказать.

– Великий Боже!

От волнения он не заметил, что на его белоснежные брюки упал пепел от сигары.

– Наркотики?

– Героин… Это строго конфиденциально, как вы можете понять. Чему равняется состояние Везерспуна?

– Я бы сказал – полмиллиона. Все зависит от того, сколько стоят фабрика и магазин. Он вкладывал деньги весьма разумно через моих маклеров. Откровенно, я поражался, какие огромные доходы дает ему его лягушачья фабрика. – Он отложил в сторону сигару. – Наркотики? Это ужасно. Полагаю, вы отвечаете за свои слова?

– У меня достаточно доказательств против него, мистер Венболт, но вы понимаете, что он действовал не один, так что я продолжаю расследование. Кто наследует его состояние?

Венболт снова взял сигару, увидел, что она погасла, и принялся ее раскуривать.

– Не понимаю, каким образом лягушачья фабрика может быть связана с наркотиками?

– Это была умная фиговая операция.

– Какая операция?

– Она служила Везерспуну превосходным фиговым листком для прикрытия его подпольной деятельности… Кто унаследует его состояние?

Он долго разглядывал свою сигару, колеблясь, потом пожал плечами:

– Ввиду того, что вы мне сообщили, мистер Уоллес, и поскольку мой клиент умер, опять-таки желая вам помочь в вашем расследовании, я не считаю, что имею моральное право не сообщить вам о том, что произошло неделю назад.

Я ждал… Эти адвокаты! Как они любят болтать!

– Мистер Везерспун приехал повидаться со мной. Он был не в себе. Выглядел больным. Я бы сказал так: было похоже, что он почти не спал. Это было удивительно, потому что он всегда являл собой образец уверенности и твердости. Он сообщил мне, что намеревается отойти от дел. Это меня удивило, ведь ему было всего лишь сорок пять лет. Он поручил мне продать все его ценные бумаги. Я напомнил, что некоторые акции в данный момент сильно упали в цене, это временное явление, не надо так спешить. Но он заявил, что ему срочно нужны наличные. Далее он поручил мне продать магазин в Сирле за столько, за сколько удастся. Я не сомневался, что он находится под каким-то непосильным гнетом. Я поинтересовался, намеревается ли он расстаться также с лягушачьей фабрикой, на что он довольно резко ответил, что этим вопросом он займется сам.