– Немного все это не вовремя, – сказал Игорь. – И служба еще не готова, и корпорации формально не существует. Рано нам еще ссориться с правительством, могут качественно настучать по голове. Президента с премьером Ольга повязала, но это не единственные игроки. Может быть, пока не стоит обострять отношения? Время работает на нас.

– Я поговорю с Ольгой, – пообещал Виктор. – От нее слишком много зависит, а она, несмотря на весь свой ум, во многом человек настроения. Она взрослеет и освобождается от свойственных ее возрасту недостатков, но это процесс идет медленней, чем хотелось бы.

– Дело не только в этом, – сказал Игорь. – Все молодые маги, особенно сильные, страдают излишней самоуверенностью. Человек – это не только ум, но и эмоции. И в этом их слабость. А Ольга к тому же еще женщина, что тоже сказывается на психической устойчивости. И она слишком быстро росла. В мире Нора ученик становится сильным магом после двадцати лет учебы, да и то только в том случае, если учитель к нему расположен. А потом еще нужно десять лет изучать в Академии высшую магию. У нас сильных магов обучают пять лет по специальной методике при постоянном контроле. А Ольга все получила меньше чем за год! Отсюда все ее выходки. И это ее еще сдерживает Нор. Но нам с вами не из кого выбирать, поэтому давайте подумаем, как можно решить ситуацию с дорами, не подставляя Ольгу. Я уверен, что захваченными специалистами с нами никто делиться не станет.

– Кажется, придумала! – сказала Ольга, чертившая на бумаге какую-то сложную схему.

– И что означают эти каракули? – пошутил Нор.

– Они означают, что теперь я смогу любого человека, у которого есть сила, посадить на цепь до самой смерти! Конечно, сажать буду только таких, как Гершевич. Смотри, вот это отложенное воздействие, которое связывает его жизнь с какими-то условиями. Но проходит несколько лет, и оно убирается мозгом, скажем, вот сюда, и вся привязка исчезает. У обычного человека с этим нельзя ничего сделать, только обновить воздействие, а если ты это по какой-то причине сделать не смог, считай, контроль утерян. А вот с магом все интересней.

– Хочешь заставить его самого обновлять привязку, – догадался Нор.

– Конечно! В голову этих отложенных воздействий можно запихнуть сколько угодно. Вот второе воздействие и будет через какое-то время все записывать еще раз. Причем никто, кроме меня, эту привязку убрать не сможет: человек просто умрет.

– Не слишком ли? – спросил Нор. – Мало ли кто может попытаться полезть ему в голову и увидеть твой блок.

– В отношении Гершевича ничего не слишком, – возразила Ольга. – Я хочу вылепить из него мага, который будет раза в три сильнее тебя. И знаниями щедро поделюсь. Понятно, что на многом при работе на государство будет стоять запрет. Ладно, уговорил. Я ему поставлю еще одно воздействие не на смерть, а на стирание памяти. Понятно, не всей, а того, что будет после постановки блока. Потеряет память нескольких лет жизни вместе со всеми магическими премудростями, но жить будет. А иначе нельзя. Представь, что мы с тобой разругались с государством, а потом погибли или куда-нибудь умотали, например, в твой мир. Сначала у Романа перестает работать привязка к государству, а с нашим исчезновением – и к нам. И кого получаем на выходе? Высшего мага, у которого нет никаких ограничений, и которому плевать на всех, кроме себя дорогого. Представляешь, сколько он всего может наворотить, пока не прибьют?

– Сложная получится привязка, – сказал Нор. – Я бы ее, наверное, не потянул. Какой интервал времени хочешь взять?

– Возьму год, – ответила Ольга. – И проще, и с гарантией.

– Молодежь, мы уезжаем, – заглянула в комнату Саша. – Завтрак вам на столе.

– Спасибо, – сказал Нор. – Президент в Москве?

– Пока в Москве, – ответила она. – А зачем он вам нужен?

– Надо ему передать, что мы поедем отдыхать в июле, – сказала Ольга. – Планируем на весь месяц, а там как получится. Если у него не будет возможности нас принять, пусть скажет. Мы прекрасно отдохнем сами.

После того как они позавтракали, Нор позвонил Полякову и поинтересовался, когда тот будет в отделе.

– Когда вам будет нужно, тогда и приеду, – сказал полковник. – Но, вообще-то, собирался через пару часов. А вы что, уже отдохнули?

– Тогда мы тоже приедем через два часа, – сказал Нор.

– Позвонить, чтобы Гершевича к этому времени доставили в отдел? – спросил полковник.

– Нет, Николай Иванович, – ответил Нор. – Пока нам нужны только вы. Нужно поговорить, а от результатов разговора будет зависеть все остальное.

– Ну что, – сказал он, разорвав связь. – Готова взять за жабры родное ФСБ?

– Я их не за жабры возьму, а за то, что болтается ниже! – сердито сказала Ольга. – Виктор звонил и просил не обострять отношения с государством, я и не буду. Но и дойной коровой для них работать не собираюсь. Если не пойдут на уступки, придется преподать маленький урок. Но я думаю, что они согласятся. Вот только дадут ли обещанное, когда нужно будет рассчитываться? Но если меня попробуют обмануть, будут все основания действовать, исходя только из своих собственных интересов!

Разговор с Поляковым состоялся в его кабинете. Полковник внешне держался спокойно, но на самом деле сильно нервничал.

– Разговор будет записываться? – спросила Ольга. – Если запись выключена, я бы советовала ее включить. Руководству лучше будет послушать ее, чем ваш пересказ.

– Запись включена, – сказал Поляков. – Можете говорить.

– Николай Иванович, мы с вами работаем уже давно, – сказала Ольга. – Вы можете вспомнить хоть один случай, когда я чего-то не сделала или нарушила свои обещания? Не можете? Вот и я не могу. Я все добросовестно выполняла, ничего не получая взамен. Правда, мне выплачивали какую-то зарплату, но она мне была не нужна. Могу эти деньги вернуть в любой момент с процентами. Хочу вам задать вопрос. Вот дрессировщик работает с тиграми. Для него тигр – это опасный, но полезный зверь. Этот зверь его просто кормит. А что случится, если сам дрессировщик перестанет кормить своих тигров? Долго они для него будут работать просто так? Не усматриваете в моем примере никаких аналогий?