Но едва обернувшись к нахалу, я замерла, не в силах пошевелиться. Я не думала, что люди могут быть настолько прекрасны, подобно демонам или ангелам. Передо мной стоял самый красивый смертный, когда-либо виденный или не виденный. Высокий, худой, но рельефный, с длинной мощной шеей, волевым подбородком и красиво очерченными губами, прямым чуть широким носом и огромными миндалевидными глазами. Особенными глазами - один глаз был карим, а другой изумрудным. Я застыла при взгляде в эти разноцветные глаза, смотря, как ветер играет с густыми и черными, как вороново крыло, волосами, глядя, как его пересохшие крупные губы чуть приоткрываются, собираясь мне что-то сказать. Сказать… не пристало мне говорить со смертным. Нельзя.

Все, что могла - это развернуться и бежать прочь. Я не хотела телепортировать перед ним, не хотела показывать свою демоническую сущность. Я хотела оставить в памяти этот восхищенный взгляд смертного.

Я просто бежала сквозь виноградники, фонтаны, аллеи, прочь, пытаясь заглушить неожиданный пожар в груди. Не пристало демону засматриваться на смертного, тем более мне.

Конец POV

Думая, что оторвалась, демонесса собралась телепортировать, как почувствовала дыхание за спиной. Резко обернувшись, она увидела того самого парня.

– Я хотел узнать твое имя, – тихо, робко, даже смущенно произнес он, не отводя своих разноцветных глаз с незнакомки.

– Не надо тебе его знать, – нервно прошептала девушка, облизывая губы и медленно пятясь назад. Но маленькие тонкие лопатки уперлись в колонну фонтана.

– А я хочу… - прошептал парень, возвышаясь над хрупкой фигурой, так же нервно облизывая губы. – Откуда ты? Ты не похожа на гречанку, – длинные мужские пальцы коснулись хрупкой тонкой шеи.

– Ты ведь тоже не грек, - еще тише шепнула девушка, опустив взгляд на накачанную грудь, перетянутую греческой тогой.

– А это сейчас важно? – Безликий вдруг понял, что не может ее сейчас отпустить. Физически не может.

– Нет, - едва вымолвили пухлые, красные, как вишня, губы, - сейчас ничего не важно, – демонесса неожиданно позволила себе расслабиться еще ненадолго. Ничего не случится в ближайшую пару часов, а таким взглядом на нее никто не посмотрит в ближайшую вечность. Хотелось продлить этот миг, хотелось хоть представить себе, каково это - быть желанной хоть несколько минут. Почувствовать себя живой, почувствовать чье-то тепло, чьи-то объятья.

Безликий не знал, что с ним произошло в тот момент, но не смог подавить в себе желания, а просто склонился и жадно впился в девичьи губы, хранившие вкус меда. Тонкие руки обвились вокруг него, прижимаясь сильнее, и Безликий ощутил, что нужен ей сейчас так же сильно, как и она ему. Разум покинул обоих, и демоны, ничего не подозревая, уверенные, что соблазняют людей, накинулись друг на друга с отчаяньем утопающих.

Перехватывая кисти друг друга, переплетая пальцы, срывая поцелуи, оставляя ненасытные засосы, оба старались сдерживать свои натуры, надеясь не выдать своих демонов и не напугать ‘людей’. Девичьи ноготки страстно бороздили накачанную спину Безликого, оставляя едва ли не кровавые отметины, а жадные руки демона трогали, впивались в тело девушки, забываясь, оставляя синяки. Зарываясь в волосы друг друга и прижимаясь еще ближе, желая стать единым целым, они сплетали языки, от необузданной страсти царапая их о небольшие клыки друг друга. Рты немного наполнились кровью, и ни один из демонов не подумал о том, что это не нормально для людей. Безликий и демонесса забыли об осторожности, разрывая тоги друг друга, скидывая дурацкие сандалии, и обнаженными падая на траву.

Тела танцевали от страсти, змеями катаясь по мокрой траве. Сильные мужские руки подминали хрупкое тело под себя, и демонессе впервые в жизни не хотелось противиться и сопротивляться, наоборот, хотелось отдаться без остатка. Влажные языки исследовали тела, проходя по каждому мускулу. Женские ножки кольцом сплелись на пояснице демона, притягивая к себе.

Демоны не говорили ни слова, не спрашивали даже имен, только стонали от наслаждения, тяжело дыша, захлебываясь друг другом. Безликий жестко вошел в нее, вырвав гортанный крик то ли боли, то ли наслаждения. И снова губы накрыли губы, и снова ногти впиваются в покатые плечи, и красноречивые засосы на ее красивой груди. Нависая сверху над девушкой, Безликий все не мог налюбоваться подобной красотой, ее чуть покрасневшими впалыми щеками, наблюдая, как кривятся в экстазе распухшие от поцелуев губы, и как ее нежно-голубые, как топазы, глаза искрятся страстью и похотью в ночи. И Безликий вбивается сильнее, мощнее, сводя ее с ума, заставляя забыть, кто она и как ее зовут.

А девушка лишь стонет, почти крича в его ухо, тянется за новой порцией поцелуев, обнимая его сильную шею, продолжая двигаться ему навстречу, и хочется продлить эти мгновения до исхода самой вечности.

Но свет и вправду рассеивает тьму, а данном случае, магию демонессы, специально наложенную лишь на несколько часов. И не сразу, но до Безликого постепенно доходит слишком знакомая аура. Не веря себе, демон перехватывает запястья девушки, в которую почти влюбился - и видит на внутренних сторонах ладоней пентаграммы в кругу магических рун.

– ТЫ?! – Безликий в бешенстве отскакивает от демонессы, тут же магией возвращая свою маску на место, а заодно и любимый черный плащ с капюшоном и такого же цвета штаны с футболкой и ботинками.

Демонесса сначала опешила, но, тут же узнав белую маску, скрывающую пол-лица, и этот плащ, прокляла себя за беспечность. Поднявшись, она наколдовала свой классический костюм палача. Черные кожаные шорты, черная майка, высокие мужские ботинки, почти такой же плащ с капюшоном, как у ее бессмертного собрата. На всякий случай она материализовала свою катану в ножнах за спиной, готовая в любой момент выхватить ее и сражаться. Капюшон девушка сдвинула по самый подбородок, как делала всегда, а учитывая то, что с Безликим они виделись весьма редко и весьма эпизодично, понятно, почему он ее не узнал.