После тарелки бульона и острых овощей, похмелье стало проходить, уже не отдавался головной болью грохот повозок проезжающих вдоль набережной, а монотонное бренчание оркестра неподалеку стало походить на музыку.

— Что–нибудь еще? — худенькая девочка лет тринадцати подошла к столику и начала составлять пустые тарелки на поднос.

— А есть у вас какао?

— Есть конечно, принести?

— Да и если есть, то какую–нибудь свежую сдобу.

— К сожалению, свежей не осталось.

— Тогда просто какао… и сколько с меня?

— Два кеста…

После обеда, хоть и позднего, в организм Кинта вернулась жизнь, и он с удовольствием сначала погулял по набережной, а потом отправился на площадь, поглазеть на яркие витрины магазинчиков и посетить торговые ряды на рынке, надо было кое–что купить для ребят из звена… как дети, заказали себе сувениров из большого города.

Возвращаясь с рынка спустя пару часов, с несколькими свертками в руках, Кинт заметил, как чистильщик обуви грустно бредет по тротуару и тащит тяжелый ящик.

— Эй, малый! — крикнул ему Кинт, — да, ты, подожди.

— Вам чего? — мальчишка остановился и поставил ящик на булыжник тротуара.

— А вот до тебя там другой парень сидел, два года назад, не знаешь, как его найти?

— Знаю… на кладбище для бедных, с той стороны реки.

— Подожди, как на кладбище?

— Умер он…

— Как?

— Дядь, а он вам что, денег должен был?

— Причем тут деньги… да, жалко парня, на завод собирался пойти…

— А вы откуда знаете?

— Он сказал, чистил обувь у него пару лет назад, да вот что–то разболтались.

— И один кест серебром заплатили? — прищурится парень.

— Да, точно.

— А потом этот кест парни Макта забрали?

— Верно… А кто такой этот Макт.

— Вон, — кивнул парень на рынок, — это все его. Мы с другом задолжали немного денег Макту… а прошлой осенью Макт прислал своих парней… ну и крепко нам досталось, а мой друг умер через два дня…

— Да что же такое! — взбесился Кинт, — что же это за нелюди!

— Угу… а с заводом так и не получилось, я не знаю того дядьку, что обещал нас пристроить, — сказал парень, повесил себе на плече ремень от ящика и собрался уходить.

— Подожди… Далеко живешь?

— Под мостом, а что?

— Мастерскую Бара знаешь?

— Да.

— Приходи завтра утром, наверняка не обещаю, но устроить тебя на завод можно попробовать.

— А вам–то это зачем?

— Не знаю, помочь хочу.

— Дядь я пойду, ладно? — парнишка с некоторым недоверием посмотрел на Кинта и побрел себе верх по тротуару вдоль домов.

Вернувшись в мастерскую, Кинт швырнул свертки с покупками на диван и проходя мимо шкафа с небольшим зеркалом на двери замер…

— Что, так вот и оставишь все, уедешь? — спросил он у своего отражения, а потом ответил, — Нет, сначала накажу!

Расстегнув пиджак он достал пистолет, вынул магазин и прижав верхний патрон большим пальцем убедился что магазин полон, затем достал из ранца два пустых магазина и присев на диван, начал что–то там себе думая набивать их патронами, медленно, по долгу вертя в пальцах каждый патрон и не моргая смотря в пол.

— Свободен? — поинтересовался Кинт у скучающего пожилого возницы, чья повозка стояла у небольшого ресторанчика.

— Это смотря куда ехать и сколько заплатишь… я вообще уже домой собирался, думаю вот может какой клиент будет попутный, скоро стемнеет.

— Я на ярмарку приехал, в первый раз в городе… может прокатишь, покажешь основные достопримечательности? Три кеста серебром, хватит?

— Пять! — сразу ответил возница, — и деньги вперед! А то действительно, понаехало… сегодня утром один так и не рассчитался, прыг с повозки и бежать, а с виду вроде инженер или ученый какой, тьху, не стыдно же!

— Договорились, — ответил Кинт.

Монеты звякнули, довольный возница ссыпал их в карман, и улыбаясь спросил:

— Куда поедем–то?

— А на что тут у вас можно вечером посмотреть?

— Тогда в старый город, далековато правда, пока доедем, совсем стемнеет, но там свет от этих… как их… ммм… а! от разрядных ламп. Слыхал про такие?

— Да, читал.

— В старом городе много всего, рестораны, где за ужин пару золотых оставишь, везде свет, красиво… а по сути, порочнее места не найдешь, да. В бедных районах рабочие с заводов к сорока годам все нутро с кашлем выплевывают да помирают… а эти… едят, пьют из золота… скоро и гадить наверное золотом начнут, тьху! — ты уж извини парень, что я так вот прямо.