Джеймс обошел брата. Мерсер смотрел на него со смертельно-пристальным взглядом.

— МАЛЬЧИКИ! — Лиззи Пост вскочила с постели. Ее тонкие седые волосы торчали во все стороны, и она протянула прозрачные руки. Каждый из мужчин Долан бросил настороженный взгляд на другого и взял одну из рук Лиззи.

Лиззи схватилась за руки и скрепила их вместе. — Вы, ребята такие маленькие, — говорила она крайне печальным голосом, пока качала головой из стороны в сторону. — Такие маленькие. — Анника наблюдала рассеянность в ее глазах. Она поняла, Лиззи угасает. — Мои мальчики, держитесь один одного, — прохрипел она, а затем потеряла сознание.

Джеймс и Мерсер Долан уставился на Лиззи Пост в угнетающей тишине. Анника знала, она любила их. Когда Джеймс протянул руку и нежно пощупал пульс на шее женщины, Мерсер поднял голову и посмотрел прямо на Аннику. Горе, которое она там увидела расплавило ее. Она хотела подойти к нему. Медленно, Джеймс убрал руку, качая головой. Когда он натянул простыню на лицо умершей, Мерсер издал душераздирающий вопль.

— Она была единственной матерью, которую я знал, — сказал он в отчаянии, сиротливым голосом ребенка.

Джеймс застонал и опустил голову на руки. Анника знала, как он ненавидит плакать. Когда она встала между братьями лично попрощаться с женщиной, которой она восхищалась, ее плечо коснулось руки Мерсера. Когда он посмотрел на нее с удивлением, на этот раз его эмоции были очевидны. Анника ощутила его горе, его сожаление, и, когда его темные глаза посмотрели на ее более пристально, она увидела что-то другое. Нечто, что должно было исчезнуть два года назад, когда она стала женой его брата, но почему-то до сих пор осталось. Анника это тоже почувствовала. С Мерсером всегда было так, непостижимая тяга ее души. Анника хотела обнять его, утешить его, но она, конечно, не могла. Выбор, который она сделала не отменить. Она взяла Джеймса за руку и отвернулась.

Раздор — Сити, штат Аризона

Наши дни

Автомобили по дороге к Габи двигались в противоположном направлении. Он был единственным придурком направляющимся к низине. Вдали он видел серовато-белые крыши старых заброшенных домов. Они выглядели как чиновничья грибница, если когда-либо подобное было. Он легко нашел адрес, который дал ему Дженсен. Она была в конце улицы. Мэддокс видел ее Версу уже по радиаторную решетку в воде.

Когда Габриэла появилась в дверном проеме, она сперва не заметила его. На ее лице отражалась неразбериха, которая отбрасывала на годы назад в среднюю школу, и Мэддоксу не хотелось ничего кроме, как обнять ее и обезопасить.

— Габс!

Она в недоверии уставилась на него. Мэддокс выпрыгнул из грузовика, оказавшись на фут в воде. Становилось достаточно плохо. Если плотину прорвет будет еще хуже.

— Давай уйдем отсюда.

Габи посмотрела на дом и покачала головой, исчезнув внутри.

— Черт, — бросил проклятие Мэддокс и последовал за ней.

Со стороны Габи были отважные попытки: дверные проемы были все подбиты тяжелыми мешками с песком. Воды, однако, было слишком много. Она просачивалась и омывала зеленый линолеум.

Габриэла стояла в гостиной и осматривалась вокруг на гору несчастий. Мэддокс схватил детскую фотографию Мигеля с края стола и осторожно положил ей в руки.

Она смотрела вниз, на лицо своего сына. Мэд говорил низким и твердым голосом. — Мы должны идти, Габи.

Габриэла кивнул, сглотнув. — Я знаю.

Она быстро побежала в комнату в задней части дома, появившись мгновение спустя со старой деревянной коробкой. Мэддокс взял ее, удивляясь, что она в состоянии так легко притащить такую тяжесть. Она сбегала еще раз и вернулся с сумкой, полной, наверное, одежды. Она спокойно посмотрела ему в глаза.

— Пойдем, Мэдди.

Мэддокс затолкал коробку в багажник пикапа и накинул брезент. Он указал в сторону дома соседей. — О ком-нибудь мы должны беспокоиться?

— Нет, не думаю, — она покачала головой, забираясь на пассажирское сиденье и устало потирая глаза. — Большинство этих мест опустели после жилищного кризиса, я не видела никого.

Грузовик немного заносило, пока Мэд изо всех сил пытался управлять им посреди беспорядка на улице Габи. Он посмотрел на нее. Она напряженно сидела рядом с ним, сжимая фотографию сына. Мэддокс протянул руку и сжал ее ладонь, и она вдруг посмотрел на него с удивлением.

— Почему ты здесь?

Он криво усмехнулся. — Я твой рыцарь в темной коже, детка.