По щекам пополз румянец.

– Так ты не спал вчера?

– Нет, - он открыл глаза.

Лежим. Смотрим. Идиоты.

– Как же мне хочется знать, что у тебя в голове, - я говорю тихо и мягко, ровным, нежным тоном.

– Зачем?
– его голос тоже тих, но он меня волнует...

– Поцелуй. Он совершенно сбил меня с толку, мистер Рой, - подкладываю ладонь по щеку. Тишина.

– Был ли это маневр успокоения или же что-то большее...?

лучше сразу выяснить, правда, или не стоило задаваться вопросом так скоро?

Ага и мучится всей этой недосказанностью? Ну нееет. Это не по мне.

Рой переворачивается на спину, накрывая глаза ладонями. Что с ним?

– А я и сам не знаю, - он шепчет.

– Что именно, я много чего сказала.

– Это ответ на все,- он поворачивает голову на бок.

– Не знаешь?
– я улыбаюсь.

– Офицер, у которого почти все идеально, строго, четко и без изъянов, не знает, что у него в голове?
– говорю по-прежнему тихо, но добро улыбаюсь.

– Да. Просто ересь в голове.

Мы снова замолкаем. Я прокручиваю наше знакомство. Вновь улыбаюсь.

– «Сойду с ума в хорошие руки» - тихо цитирую, проводя пальцем по предплечью.

Рука его напрягается. Он перехватывает мою руку. Разворачивается ко мне лицом, переворачиваясь на бок и не отпуская моей руки.

Забирает из-под щеки вторую мою ладошку. Подносит к губам.

Мамочки...воздух перехватило.

– У вас хорошие руки, мисс Дарсия, - тихо говорит он, - Мне нравятся.

Сердце замирает. Хочется плакать. И от счастья и от тоски. От того, что я поняла, почему он одинок и как ему было плохо.

– Я не хочу знать, что стало с твоей семьей. Не хочу знать о твоем прошлом и о том, кто ты, чем занимаешься...

– Возможно я и ошибаюсь, но все же знаю, почему ты один...

Он замирает с моими руками у своих губ.

Смотрю в его серо-синие глаза.

– Ты живешь одним днем, - слова срываются на шепот.

– Ты военнообязанный. Ты служишь стране, каждая твоя клеточка принадлежит ей, каждое твое действие и слово отслеживается, - делаю короткую паузу и продолжаю.

– Я видела две фотографии, прости. Заходила за бумагой и не удержалась, - он напрягся.

– Там ты счастливый. Ты улыбаешься широко и искренне. Твой отряд — твоя семья. Такие отряды создаются не просто так, Рой. Я знаю это...

– Представь, что ты встретил свою половинку. Ту, что вернула бы ту искреннюю улыбку на твое прекрасное лицо, - замолкаю. Смотрю на его отстраненное лицо, на сдвинутые брови. От сжал челюсти. Но остановится я не могу. Или сейчас, или никогда.

– Ты живешь. Ты воскрес. Любовь вновь оживила вас. Но вторая твоя жизнь никуда не делась. Ты давал клятву.

– Звонки, Рой. Тебе постоянно вызывают. Посмотри. Даже в отпуске. Даже отсюда тебя забирают.

– И ты едешь туда, как в последний раз, выполняешь свой долг родине, - я все шепчу и шепчу, глядя в серо-синие омуты...

– А дома ждет тебя твоя половинка. Она ждет и молится, чтобы с тобой ничего не случилось. И так каждый раз, - я снова замолкаю. Слезы набираются на глазах. И я уже не просто шепчу, а едва говорю осевшим голосом.

– Но не что не вечно, Рой. И ты не вечен. Тебя могут убить. Представь какая боль...
– больше не могу. Глубоко вздыхаю.

– Нет смысла отрицать, что мы с тобой уже не обычные знакомые. Я, например, даже спать спокойно больше не могу без тебя...
– вдруг говорит он, пальцы обжигает горячим дыханием.

– Если ты погибнешь, мне вернут тебя в гробу, покрытым флагом. Вручат форму, флаг, почести, красиво похоронят. Тебе будет уже все равно. Ты мертв, а я без тебя сойду с ума, да рядом и застрелюсь. Вот и все. Поэтому ты один, да? Так ты себе представляешь жизнь с кем-либо?

– Да, - коротко кидает он, продолжая глядеть на меня. Зачем я все это сказала?