Шрифт:
«Я просил тебя написать что-нибудь для счастья моей семьи. Зачем ты так шутишь?»
«Я и не собирался шутить, — объяснил Сенгай. — Если твой сын умрет раньше тебя, это сильно огорчит тебя. Если твой внук умрет раньше сына, это разобьет вам сердца. Если в твоей семье от поколения к поколению будут умирать в том порядке, в котором я написал, это будет естественным ходом жизни.
Я называю это истинным процветанием».
Курильница
Женщина из Нагасаки по имени Кейм была одной из нескольких мастериц, изготовляющих курильницы в Японии. Такие курильницы были произведением искусства и ставились только в чайных комнатах и перед семейными святынями. Кейм, которая унаследовала это искусство от отца, любила выпить. Кроме того, она курила и большую часть времени общалась с мужчинами. Как только ей удавалось заработать немного денег, она устраивала праздник, приглашая художников, поэтов, плотников, рабочих — людей различных профессий и любителей развлечений. В их обществе она делала свои композиции.
Кейм делала свои курильницы очень медленно, но, когда работа была окончена, это была работа Мастера. Ее курильницы хранились в домах, женщины которых никогда не курили и не пили и не разговаривали свободно с мужчинами.
Однажды мэр Нагасаки заказал Кейм курильницу для себя. Она все задерживала выполнение заказа, пока не прошло полгода. В это время мэр, который по службе попал в отдаленный город, навестил ее. Он настоял на том, чтобы она начала работать над его курильницей.
Наконец, Кейм пришла в голову идея, и она сделала курильницу. После того, как курильница была закончена, она поставила ее на стол. Кейм долго и придирчиво смотрела на нее. Она выпила и покурила перед ней, как будто находилась в своей компании.
Целый день Кейм смотрела на нее. Наконец, подняв молоток, Кейм разбила ее на мелкие куски. Она увидела, что в курильнице нет того совершенства, которого требовал ее разум.
Пора спать
Гадзан сидел у кровати Текисуна за три дня до смерти учителя. Текисун уже выбрал его своим продолжателем.
Храм недавно сгорел, и Гадзан торопился восстановить его. Текисун спросил его: «Что ты собираешься делать, когда храм будет восстановлен?»
«Когда ты выздоровеешь, мы хотим, чтобы ты говорил здесь», — сказал Гадзан.
«А если я не доживу до тех пор, тогда что?»
«Тогда у нас будет кто-то другой», — ответил Гадзан…
«А если вы никого не найдете, тогда что?» — продолжал Текисун.
Гадзан громко ответил: «Не задавай такие глупые вопросы. Пора спать».
Ничего не существует
Ямаока Тесю, будучи молодым учеником дзэн, посещал одного учителя за другим. Однажды он пришел к Докуону из Секоку.
Желая показать свои знания, он сказал: «Разум, Будда, чувственное бытие, в конце концов, не существуют. Истинная природа явлений — пустота.
Не существует ни воплощения, ни заблуждений, ни мудрости, ни посредственности. Ничто нельзя дать, ничего нельзя взять».
Докуон, который спокойно курил, ничего не сказал.
Внезапно он сильно ударил Ямаоку бамбуковой трубкой. Юноша очень разозлился.
«Если ничего не существует, — спросил Докуон, — откуда же эта злость?»
Настоящая дружба
Давным давно в Китае жили два друга, один из них искусно играл на арфе, другой — искусно слушал. Когда первый играл и пел о горах, второй говорил: «Я вижу горы перед нами». Когда первый играл о воде, слушатель восклицал: «Я вижу бегущий поток».
Но вот второй заболел и умер. Первый из друзей перерезал струны своей арфы и никогда больше не прикасался к ней.
С этого времени обычай перерезать струны арфы является знаком настоящей дружбы.
Настало время умереть
Иккю, дзэнский Мастер, был очень умен даже тогда, когда был еще мальчиком. У его учителя была драгоценная чаша для чая, редкая антикварная вещь. Случилось так, что Иккю разбил эту чашу и очень растерялся. Услышав шаги учителя, он спрятал осколки чашки за спину. Когда Мастер вошел, Иккю спросил: «Почему люди умирают?»
«Это естественно, — объяснил старик. — Все должно умереть и особенно то, что уже долго жило».
Иккю, показывая разбитую вдребезги чашку, добавил: «Вашей чашке настало время умереть».