– Ты, Лешик, мне все советы давал, теперь вот меня послушай, а не ногами дрыгай. Ты домик бы какой построил, чтобы было куда ее привести. Сам же знаешь, что инородь после второго рождения чувствует. Разброд и шатание в мыслях. Уже не человек, но еще и не другое существо. А тут ты, такой весь из себя красивый, в венке из лилий и в рубахе их крапивы...

– А из чего другого можно?
– парень нахмурился.

– Чем тебе крапива не угодила?

– Жжется!
– обрубил зеленоволосый.

– Можно, - разрешила я и продолжила сочинять, - так вот, венок, рубаха. Животинку в дом не забудь какую притащить, желательно убогую и калечную...

– А это еще зачем?!

– А затем, чтобы было к чему лесавке руки приложить, а то ведь она их к тебе приложит. И будешь у нее ты убогий и калечный. У нее ведь что первое просыпается? Желание обо всех заботиться! А кто более всего в заботе нуждается?
– Хозяин Леса сник.
– А если таких под рукой нет, то что?
– Лешик на сей раз схватился за уши.
– Надо добыть... И добудет ведь!

– Нет!
– застонал Леший.
– Нет...

– Да, да... Сам же просил!
– поддела я старого друга.

– Да знал бы, молчал и рот себе зашил!
– воскликнул парень.

Мы сидели и смотрели на запруду. Каждый думал о своем. Я радовалась. Конечно, лесавка не будет в полной мере Агнешкой, но и чужой мне не станет и кровь свою она признает, а уж чем это все обернется... Я скосила глаза на печального Лешего. Вот интересно, а чего он ожидал от Леса, когда на жизнь свою да на широту владений жаловался? Правда что ли промолчать стоило, ведь меньше просишь, меньше и отдавать придется, а тут выходит, до конца жизни Хозяин в долги влез.

Я снова хихикнула.

А ведь тетка моя точно знала на что идет. Потому и в костер без слова протеста вошла. А если она знала...

Меня осенило.

Я вскочила на ноги и понеслась через лес, забыв попрощаться с Лешим. И ладно. Не до меня ему. День-два, и лесавка глазки откроет. До этого времени еще столько всего Хозяину успеть нужно. Боюсь, он всех, кто помощи попросить осмелится... лесом посылать будет!

До Соснового добежала быстро. Запыхалась. В боку колотило. Сердце из груди выпрыгивало, но я была счастлива. И торопилась, очень торопилась этим счастьем поделиться. С кем? Да с Князем, конечно. Ведь если я все правильно поняла...

Оборотень не спал. Ну да, подействуют на оборотня лесные травки! Он, небось, проснулся как только Леший около села бродить стал. Староста сидел на лавке под окном и задумчиво жевал пирожки, что с вечера оставались. Рядом с блюдом стоял кувшин с компотом и две кружки. Я встала перед ним, на забор оперлась, отдышалась и подошла, едва не танцую на цыпочках.

– Кушать хочешь?
– спросил он. А на губах улыбка загадочная такая.

Ух, злыдень, сразу сказать не мог!

– Не хочешь спросить, где была?
– на колени к волку плюхнулась, за шею его обняла и носом ткнулась.

– И так знаю. От тебя Лесом пахнет. И рекой, - вздохнул Князь, ухватил кончик косы и принялся им водить по моей щеке.
– Пирожок?
– снова предложил он.

Я отодвинула его руку, извернулась и посмотрела в лицо.

– Ты знал, - сказала я, поджав губы. Не сердилась, разве на радость можно сердиться? Нет, просто дразнила.

– Знал, - кивнул Вацлав. Потянулся ко мне губами.
– Бить будешь?
– вздернул бровь.

– А то! Подушкой отшлепаю!
– мои руки крепко обвили шею оборотня.

– Хм...
– протянул мужчина.

И сердце мое забилось часто-часто. Ясно над чем думает. Пора или нет? Губы мои пересохли. Нутро полыхнуло таким жаром, что с губ невольно сорвался нетерпеливый стон. А ведь мы еще ничего и не начали...

– Вацлав...
– прошептала я.

– Умм?
– вопросительно. А руки его уже косу расплетали, да волосы мои по спине раскладывали.

Издевается, гад ползучий,

– Решай: или подушкой, или сковородой, но уже утром. Сил нет уже никаких!
– проворчала я.

– Ну раз так, - вздохнул мужчина.

А договорить я ему не дала. Все-таки негоже княжьей жене в девках помирать!