Вы, конечно, ожидали увидеть штормовой бассейн, подобный тому, какой построен в Черноморском отделении Морского гидрофизического института?…

— Я видел его, — заметил Апухтин. — Это в Кацевели.

— Но та установка, — сказал Кудояров, — основана на совсем другом принципе. Вкратце сказать — все выглядит очень просто. Глядите…

Кудояров включил рубильник, и Апухтин приник к окулярам. В первый миг он был прямо-таки потрясен. Целый мир открылся его глазам, вроде бы настоящий, но уменьшенный, как видение, выхваченное из микромира. Перед его взором проходили берега, коричневые, обрывистые, скалистые, суша какой-то тропической страны, палимая знойным солнцем. Солнце было настоящее, только крохотное, ослепительной точкой сиявшее в густой синеве неба. Подножия скал лизал океан. Но вот берег стал отдаляться и океан раскидывался шире и шире во всем своем, пусть миниатюрном, величии.

Кудояров за спиной Апухтина вертел верньер, и пейзаж менялся.

Апухтин не смог удержаться от возгласа удивления и восторга. Руки каких волшебников создали с ювелирной тщательностью этот поразительный микромир? Иллюзия подлинности была полной — и берега, и океан, и малютка-светило.

— Черт подери! — только и мог выдохнуть журналист.

Как это сделано? Что это было? Голографическое изображение? Стереокино? Но эти замечательные достижения науки и техники казались Апухтину слишком бледными и слабыми для того, чтобы осуществить то, что он сейчас видел.

— А теперь вы увидите рождение демона, — услышал Апухтин голос Кудоярова. — Вы, конечно, имеете представление об общей схеме образования тропических циклонов?

— Конечно! — отозвался журналист. Апухтин знал, почему и как гигантская тепловая машина планеты в трех своих ипостасях — Солнце, Атмосфера и Океан плюс вращение Земли — порождает этих чудовищ.

Определенные участки суши прогреваются сильнее, чем поверхность океана. Здесь создается зона высокого атмосферного давления, а над океаном — низкого. В результате возникшего термического контраста огромные массы воздуха с огромной скоростью устремляются из зоны высокого давления в зону низкого, над океаном образуется вращающийся вихрь диаметром 80-300 километров колоссальной силы…

— Демона, которого вы сейчас увидите, — снова зазвучал голос Кудоярова, — в разных местах планеты называют по-разному: в Китае — тайфун, на Филиппинах — бегвиз, в Австралии — вилли-вилли, на побережьях Индийского океана — оркан, на Малабарском берегу — элефантас… Большинство этих названий в существе своем означает «большой ветер».

Кудояров щелкнул красным тумблером, и пейзаж неузнаваемо изменился. Поверхность океана, до сих пор ритмически колыхавшаяся, покрылась гигантскими валами, небо затянули тучи. Они свивались в спиралевидный хоровод, и мрачный лик их то и дело прорезали молнии.

— Да, «большой» ветер»… — продолжал Кудояров, наклоняясь к окулярам возле Апухтина. — Этот нежный зефир, который так любили воспевать поэты девятнадцатого века, внезапно становится грозной ужасающей силой. Скорость ветра доходит иногда до 400 километров в час. В циклонах развивается энергия космического масштаба. И тогда на суше летят в воздух автомашины, даже трактора, и этот «ласкающий зефир» сметает с лица земли целые города. На море циклон способен выбросить крупное судно на несколько километров в глубь материка. И это, пожалуй, лучшее, что может случиться с кораблем…

Андрей Сергеевич, обратите внимание на черное пятнышко в центре облачной спирали. Видите? Это «глаз бури», небольшая зона относительного спокойствия в самом центре урагана. Там, правда, большое водотолчение, но ветра почти нет.

А теперь попробуем вступить в единоборство с этим дьяволом. — Пальцы Кудоярова легли на белый тумблер, над которым находилась никелированная дощечка с надписью: «Перехватчик».

Апухтин с трудом оторвался от окуляров и ошеломленно уставился на Кудоярова. Вид у него был даже несколько комичный, так что Кудояров и Искра Попова не могли удержаться от улыбки. В первую минуту Апухтин не мог сказать ни слова.

— Я знаю, что вы хотите спросить, — упредил его Кудояров. — Могу вас заверить, что это отнюдь не «иллюзион», как именовали кино на заре его появления. Нет, это самая настоящая модель, не изображение, а материальная конструкция, созданная в нашем институте. Я вам позже расскажу как все это устроено. А пока скажу, что хотя механизм урагана нам в общих чертах понятен, но в нем есть еще много неясного. «Генератор циклонов» позволил нам внести ясность в темные стороны вопроса, а главное помог в создании «Перехватчика».

Кудояров помолчал и вдруг неожиданно спросил:

— А что бы вы сказали о рейсе на «Академике Хмелевском»?

Апухтин перевел дух и, наконец, смог выговорить:

— Предел моих желаний, Евгений Максимович! (Ему уже грезилась книга о тайфунах, увлекательный рассказ о необычайном, осуществляемом впервые в истории науки эксперименте). Неужели это возможно?

— Не вижу ничего невозможного. Но должен предупредить экспедиция связана с немалым риском.

— С вами — в огонь и воду, Евгений Максимович!