Апухтин вскочил и подошел к зеркалу: поверхность его была блестяща и идеально отполирована. Но — поразительное дело! оно ничего не отражало, и как ни вглядывался Апухтин, ничто не замутило его светлого диска.

— Должен сказать, — продолжал Кудояров, — что этот аппарат следует отнести скорее всего к области искусства. Сейчас трудно даже сказать, каково его будущее, но можно не сомневаться, что оно огромно. Во всяком случае, с уверенностью можно сказать, что говорящее зеркало в ближайшее время станет серьезным конкурентом кино и телевидения… Развернитесь, пожалуйста, лицом к зеркалу. Все внимание сосредоточьте на нем, а мысли — на том, чтоя буду читать. Наденьте шлемофоны. Вот так. Поверните вот этот рычажок у правого виска. Готовы? Опустите шторки на глаза.

Кудояров надел шлемофон и взял со стола рукопись — пачку пергаментных листов, сшитых шнурком и покрытых выцветшими строками. Запах тления, казалось, шел от этих страниц,

— Готовы? — повторил Кудояров. — Представьте себе, что вы находитесь в Испании конца XVI века, в камере пыток «святейшей» инквизиции. Этакое подземелье с серыми каменными стенами, сочащимися сыростью. В колеблющемся свете свечей бусинки воды кажутся каплями крови, возможно, это и есть кровь. За столом — члены священного трибунала, три инквизитора в черных рясах с откинутыми капюшонами…

По зеркалу пробежала муаровая волна, затем возникли какие-то колеблющиеся тени, и — произошло удивительное: слушатели явственно увидели и каземат, и худые зловещие физиономии инквизиторов, и на столе перед ними распятие, толстую книгу с крестом на переплете, и бумаги. Изображение было объемное и цветное.

— За отдельным низким пюпитром в таком же одеянии секретарь трибунала, — продолжал Кудояров.

Палата пыток как будто отодвигалась, открывая взору общий план с инквизиторами, секретарем и палачом в желтой кожаной безрукавке, покрытой рыжими пятнами, и красном капюшоне, сквозь прорези которого, как угли, поблескивали глаза. Около него на скамье были разложены орудия его ремесла — тиски, клещи, железные маски голода, а над головой с блока свисала веревочная петля.

Секретарь прилежно скрипел гусиным пером, а затем громко и внятно прочитал написанное вслух, и это был уже не голос Кудоярова: звук шел из уст секретаря…

— К вящей славе господней. В городе Севилье, в лето от рождества Христова 1599-е, июня 26-го. Протокол допроса. Учинен сей допрос трибуналом святейшей инквизиции в составе: главного инквизитора города Севильи дона Алонсо де Перальта, членов трибунала: епархиального инквизитора Гутьерре де Кирос и ординария Хуана де Маскино при секретаре канонике Педро Маньоска — брату-отступнику Доминиканского монашеского ордена Мигелю Альваресу, нераскаянному еретику.

Зашевелились губы старшего инквизитора, высохшего, совершенно седого старца с мрачным лицом фанатика:

— Брат-отступник Мигель, клянешься ли ты богом и этим святым крестом говорить правду?

Зрители увидели брата-отступника. Он также был в рясе, подпоясанной веревкой, бос, руки скручены за спиной. Изможденный до последней степени, он был очень высок ростом и поэтому смотрел на инквизитора сверху вниз.

— Клянусь, — внятно произнес он.

— Установлено и доказано, — продолжал глава трибунала, что ты хранил и изучал безбожное сочинение древнеримского язычника Лукреция «О природе вещей». Отвечай на вопрос: ведомо ли тебе, что сочинение это внесено святейшим господином нашим папой Климентом Восьмым и святым апостолическим престолом в список книг, подлежащих запрету и сожжению?

— Да, я знал об этом, — отвечал Альварес.

— Зачем же ты нарушил установление апостолического престола?

— Стремясь к познанию истины.

— Истина содержится в священном писании, — вмешался второй инквизитор.

Альварес промолчал. Потом до слушателей донесся его слабый голос:

— Но ведь блаженной памяти папа Сикст Четвертый особой декреталией запретил мирянам читать библию. Где же искать истину?

— Презренный! — воскликнул ординарий, сидевший по левую руку от главного инквизитора. — Он еще обсуждает папскую декреталию! Разъясняем тебе: для мирян есть творения отцов церкви, толкующие священное писание.

— Вы правы, достопочтенный отец, — заметил председатель. — Брат-отступник, напоминаем тебе, что ты не на диспуте. Отвечай на вопрос: где ты добыл указанное еретическое сочинение?

— Я купил его три года назад в городе Гренаде, — отвечал Альварес, — у одного ученого еврея, имени которого не запомнил, и заплатил два цехина.

Главный инспектор взял со стола рукопись:

— Вот список этого сочинения. Написавший его римский язычник Лукрецкий, уже шестнадцать веков горит в адском пламени и будет гореть вечно (тут инквизитор осенил себя крестным знамением), — но посеянные им дьявольские семена распространились по свету. Как явствует из собственноручных пометок Альвареса на рукописи, особое внимание он обращал на наиболее богопротивные места. Вот здесь подчеркнуто рассуждение Лукреция о мироздании, в котором отвергается вмешательство бога в мирские дела. Затем место, где говорится о громе, молнии, землетрясении, извержениях вулканов. Лукреций утверждает, что не десница господня мечет молнии, но происходит это от столкновения облаков. Также и другие явления, приводящие людей в страх божий, толкуются только как проявления сил природы. Достопочтенный отец Гутьерре, зачитайте вслух вот это место, — главный инквизитор передал рукопись сидевшему слева члену трибунала.

Отец Гутьерре поднес список к близоруким глазам и прочел дребезжащим голосом:

«Приписывание этих явлений божественному промыслу есть ложь и суеверие. Мир так далек от совершенства, что трудно предположить какое-нибудь участие в его делах всезнающего и всеблагого провидения».

— Довольно, отец Гутьерре, — сказал председатель и обратился к Альваресу. — Мало того, что ты хранил и читал сочинение Лукреция. При обыске в твоей келье, в тайнике, обнаружена твоя собственная рукопись, озаглавленная «Размышления о стихийных разрушительных силах». В каковой ты, проникшись еретическими мыслями Лукреция, развиваешь их. Это сочинение ты читал братьям по ордену Гонсалесу и Леофанте, о чем они донесли генералу ордена, и он незамедлительно передал дело святейшей инквизиции.