Теперь Джильда обрела уверенность. Она поняла, что поступила правильно, отдавшись ему. Когда они улыбались друг другу, Джонни смотрел на нее с каким-то новым выражением.

– Давай вернемся, – сказал Джонни. – До обеда еще два часа… Я хочу тебя.

– И я тебя.

Они медленно поплыли рядом и, достигнув пляжа, зашагали по песку, держась за руки. Белое бикини облепило тело Джильды, и Джонни захотелось повалить ее прямо на горячий песок. Он до боли стиснул ее руку. Она угадала его мысли и сама ответила пожатием.

– Скорее, – сказала она и, вырвавшись, взбежала по ступенькам террасы, встряхивая мокрыми волосами.

У нее екнуло сердце при виде четырех мужчин, неподвижно сидевших в бамбуковых креслах лицом к Марте. Позади них стояло пятеро полисменов в форме в настороженных позах. Она вздрогнула, почувствовав на своей спине руку Джонни. Он мягко отодвинул ее в сторону и, перейдя террасу, остановился рядом с Мартой, которая сидела, похожая на огромную глыбу неодушевленной плоти, уставясь на капитана Террела, как кролик на удава.

– Что происходит? – спокойно спросил Джонни.

Ободренный его поведением, Генри сказал:

– Здесь какая-то ошибка… Эти господа из полиции, – он повел в их сторону старческой рукой.

– Джонни Робинс? – спросил Террел, приподнимаясь.

– Да, я.

– У нас есть основания считать, что вы и эти трое имеете отношение к следствию, которое мы ведем по делу об ограблении Ловенстейнов и Джексонов, а также к убийству миссис Льюис. Вот ордер на обыск. Вы хотите что-нибудь сказать?

Джонни подошел к креслу, на спинке которого висело полотенце, взял его и начал вытираться.

– Понятия не имею, о чем вы говорите. Полковник прав, здесь какая-то ошибка.

Террел повернулся к белой, как мел, Джильде.

– У вас есть что сказать?

Она попыталась побороть охвативший ее ужас.

– Н-нет.

На террасу вышел Хесс. Его колючие глаза торжественно блестели.

– Ты! – он указал на Джонни тупым пальцем. – Твоя комната третья по коридору?

Джонни напрягся, чувствуя, как по спине у него вдруг побежали холодные мурашки.

– Да… ну и что?

– Идем, – сказал Хесс, – я тебе кое-что покажу.

Сбитый с толку и немного испуганный, Джонни пошел за Хессом. Они пересекли просторную гостиную, миновали коридор и вошли в спальню.

– Я все оставил как нашел, – сказал Хесс. – Теперь скажи, что видишь это в первый раз.

Коп с суровым лицом, державший один из пиджаков Джонни, вынул из кармана нитку жемчуга.

– Твое? – пролаял Хесс.

Джонни уставился на жемчуг. Вся кровь отлила от его лица. Он начисто забыл, что взял его у Эйба Шулмана, чтобы проучить за подлость, а потом оставил у себя в качестве доплаты за риск. Он быстро оправился от шока, но все же недостаточно быстро. Следивший за ним Хесс заметил его смятение и бледность.

– Я ничего не знаю. – Слыша хрипоту в собственном голосе, Джонни прочистил горло и продолжал: – Вы его подсунули.

– Расскажешь это суду, – насмешливо улыбался Хесс. – Ну, и влип же ты, морда!

К Джонни уже вернулось самообладание, но он понимал, что теперь поздно.

– Пошел ты! – огрызнулся он. – Эту штуку вы мне подсунули и ничего не сможете доказать.

– Посмотрим, что скажет толстуха, – взяв жемчуг, Хесс вышел. На террасе он бросил его на стол перед Мартой. – Полюбуйся, – сказал он. – Ладно, я знаю, что не ты ее убила, но если ты не расколешься, Толстуха, мы привлечем тебя за соучастие, и уж тогда, сестрица, тебе влепят длинный-предлинный срок!

Марта узнала жемчуг. Ее жирное лицо превратилось в трясущийся студень.

– Это он, зверь проклятый! – пронзительно завизжала она. – Я ничего не знала! Он хотел нас обмануть! Он пошел туда, убил ее и забрал алмазы Эсмальди! Мы ничего не знали… клянусь!

– Перестань! – крикнула Джильда, метнувшись к ней. – Перестань, ужасная старуха! Он не виноват.

На террасу вышел Джонни. Всхлипывая, Джильда рвалась к нему, но ее не пустили.

– Ох, Джонни… Джонни… я же знала!

Марту и Генри увезли в первой полицейской машине. Джильду, не перестававшую рыдать, усадили вместе с Фло во вторую. Джонни, уже в наручниках, поехал с Хессом в третьей.

Дрожащая Марта положила руку на локоть Генри, ища одобрения.

– С собой у тебя те таблетки? – спросил Генри, едва шевеля губами.

Марта замотала головой. Генри пожал плечами и оттолкнул ее руку. Он вдруг подумал, что вряд ли принял бы яд, даже если бы он оказался у Марты. Нужна смелость, чтобы хладнокровно лишить себя жизни, а Генри порастерял ее с годами.

Эл Барни засемафорил бровями, и бармен подошел с очередной пинтой пива, семнадцатой по счету с тех пор, как мы сели за стол.