Бин обещал узнать у дочери Ларримора имя покупателя… Так или иначе пятьсот тысяч долларов намного лучше, чем двести. Эллиот обнаружил, что его совесть не восстает против обмана Кендрика. В конце концов, тот надувал его в прошлом. Нет, в отношении Кендрика его совесть была спокойна.

Он все еще раздумывал как поступить, когда у него будут деньги: присоединиться к Синди и Джо или уехать и пуститься в головокружительный загул, а потом принять снотворное, когда услышал, как Бин входит в бунгало. До него донесся голос Бина:

— Где Эллиот? Ладно, вы не суйтесь. Мне надо с ним поговорить и к вам это не относится.

По звуку голоса Бина Эллиот догадался, что тот взбешен до неистовства. Он быстро спустил ноги с кровати и сел.

Бин вошел в маленькую комнату, пинком ноги захлопнул дверь и остановился, уставясь на него застывшим взглядом.

— Она заупрямилась? — спросил Эллиот.

На обратном пути в бунгало Бин думал так, что трещали мозги. Он понимал, что Джуди перехитрила его. У него было предчувствие, что заполучив марки, она не даст ему и той сотни тысяч, которую предлагает теперь, и он не сможет ничего поделать. Она сказала, что ее отец не выдвинет против нее обвинение, но это не значит, что старый черт не выдвинет обвинение против него! С беспомощной яростью он, наконец, признал факт своей неспособности справиться с такой ситуацией. Если кому и под силу с ней справиться, так это Эллиоту, избранной кинозвезде, и Бин решил выложить свои карты на стол, — хотя и не все, — и согласиться получить часть денег, а не все целиком.

— Нет, сука! — Бин сжимал и разжимал кулак. — Она не захотела говорить мне, кто покупатель, пока я не дам ей марки, и настаивает, что сама будет с ним договариваться!

Глядя на Бина, Эллиот начал растирать ногу.

— Тогда ты должен мне тысячу долларов, — сказал он. Бин достал из кармана пачку денег и швырнул ее на кровать. Он посмотрел, как Эллиот пересчитывает деньги и прячет их в карман.

— Не волнуйся из-за нее, — сказал Эллиот. — Мы согласимся на меньшую сумму. Марки у меня.

Бин стоял неподвижно, глядя остекленевшими глазами.

— Они у тебя? — повторил он хитро. — Что ты городишь, черт подери!

— Синди взяла их.

Бин плюхнулся в кресло.

— Значит, когда она ходила к нему, то забрала марки?

— Правильно.

Бин покрылся потом.

— Когда Ларримор их хватится, сюда нагрянут копы! Эллиот покачал головой.

— По какой-то непонятной причине Ларримора предупредили два месяца назад, что он подвергнется судебному преследованию, если марки у него и он не сдаст их. Он не может пожаловаться полиции, если не хочет рисковать неприятностями с ЦРУ.

— С кем, с кем?

— С ЦРУ.

Бин изумленно посмотрел на него.

— Ты говоришь про типов на государственной службе, которые шпионят и вообще все переворачивают вверх дном? Эллиот кивнул.

— Но какое им дело до марок?

— Я и сам никак не пойму. У Бина голова шла кругом.

— Где марки?

— В банковском сейфе. Завтра я повидаю Кендрика. Может мне удастся выжать из него побольше. Джуди забудь. Если повезет, мы сорвем с Кендрика еще пятьдесят тысяч. Поскольку марки добыл не ты, твоя доля снижается до пятидесяти тысяч, а доля Синди повышается до ста.

Бин с присвистом втянул воздух. Ему стало ясно, что придется выложить свою последнюю карту. Еще с минуту он колебался, но он знал, что если Эллиот продаст марки всего лишь за двести пятьдесят тысяч, его до конца дней будут мучить кошмары.

— Ты знаешь, сколько стоят эти проклятые марки? — спросил он, подавшись вперед и в упор глядя на Эллиота.

— А ты?

— Да. Та сука сказала, что Ларримору предлагали за них миллион, а ты собрался продавать их за двести пятьдесят тысяч!

Некоторое время Эллиот удивленно смотрел на него, потом покачал головой.

— Она соврала. Никакие марки не стоят таких денег. — Я же говорил тебе, она видела письмо. Она еще не знала, что меня интересуют марки, когда сказала мне про это, — с жаром объяснил Бин. — Такая им цена! Миллион! Потому-то она и уперлась. Ей хочется самой загрести все деньги.

По спине Эллиота пробежали мурашки. — Возможно ли это? — спрашивал он себя. — Если заполучить в свои руки такую сумму, он сможет расплатиться с долгами и начать все заново. Миллион!

Не может быть!

— Да говорю же тебе, — вспылил Бин. — Я скажу еще кое-что, эта сука обещала выдать меня копам, если марки пропадут. Слышишь? Как только ее проклятый папаша скажет ей, что Синди взяла марки, нам на голову садятся копы! Эллиот отмахнулся.

— Она никогда не узнает о пропаже, — сказал он. — Если Ларримор не может обратиться в полицию, разве станет он делиться с дочерью, которую не переносит?

Об этом Бин не подумал. Он немного успокоился.

— Можешь о ней забыть, — продолжал Эллиот. — Должен быть какой-то другой способ узнать, кому нужны марки, не связываясь с ней. Кендрик знает. Ларримор знает. Никто из них нам не скажет. Кто еще может знать?

Бин беспокойно заерзал.

— Не имею понятия. Я скажу тебе еще одно, за мной следили прошлым вечером и сегодня. Я их не заметил, но Джуди заметила. Эллиот оцепенел.