Пока она вела меня к бежевому дивану, я взяла ее за руку, а когда мы уселись, ответила:

– Я надеялась, вы мне скажете.

Проблеск надежды, за которую она все это время цеплялась изо всех сил, проложил тонкую трещину в ее ауре. Опустилась серость, блестящие глаза заволокло пасмурным туманом.

Я понятия не имела, сколько могу ей рассказать. Хотелось бы мне знать, если бы моя сестра вдруг задумала самоубийство? Чертовски хотелось бы. Ким заслуживает права знать, что на уме у ее тупоголового братца.

– Сейчас он очень на меня злится, - сказала я.

– Значит, вы его видели?

До меня внезапно дошло, какой трудной ношей для Ким стал их договор. Рейес взял с нее обещание не выходить с ним на связь. Он не хотел, чтобы из-за него ей снова причинили боль, а она не хотела быть тем рычагом, который могут использовать, чтобы причинить боль ему. Никто – даже власти – не знал, кем приходилась Ким Рейесу. Не имея кровного родства, они все равно были братом и сестрой, сродненными ужасами, через которые им пришлось пройти вместе. И у меня было подозрение, что Рейес слетит с нарезки, если узнает, что я разговаривала с Ким.

– Ким, вы знаете, кто он такой?

Ее брови нахмурились, очень изящно, клянусь.

– Нет. То есть не совсем. Я знаю, что он очень особенный.

– Так и есть, - отозвалась я, придвигаясь ближе. Выкладывать ей, кто он такой и что он такое, я, разумеется, не собиралась. – Он очень особенный. И он умеет покидать тело.

Ким тяжело сглотнула.

– Знаю. Давно знаю. А еще он очень сильный. И быстрый.

– Точно. И когда он покидает тело, то становится еще сильнее и намного быстрее.

Медленно кивнув, она дала мне понять, что внимательно слушает.

– По этой причине, - продолжала я, надеясь, что не разобью ей сердце, - он решил дать своему материальному телу умереть.

Покрасневшие глаза моргнули, повисло ошеломленное молчание, пока смысл моих слов доходил до сознания Ким. Когда это случилось, она прикрыла рукой рот и в ужасе уставилась на меня.

– Он не может так поступить, - проговорила она едва слышным от горя голосом.

Я все еще держала Ким за руку и стиснула ее покрепче.

– Согласна. Мне нужно его найти, но он не говорит, где спрятал свое тело. Он… ранен, - сказала я, недоговаривая правду. Ни к чему ей знать, насколько все хреново. И что у него почти не осталось времени.

– Что? Как?!

На этот раз я соврала на все сто:

– Точно не знаю. Я должна его найти, пока не стало слишком поздно. Есть у вас хоть какие-нибудь идеи, где он может быть?

– Ни единой, - ответила она сорвавшимся голосом. Слезы потекли по щекам. – Федеральный маршал сказал, что он в беде.

Кровь в моих венах застыла. Даже власти не знали, что Рейес считает Ким сестрой. О ней никто нигде не упоминал. Никаких контактов. На этом настаивал Рейес. Не существовало никаких записей, которые помогли бы связать их друг с другом. По крайней мере я о таких записях не знала.

– А теперь грянуло все это, - продолжала Ким, не догадываясь о том, в каком я состоянии. – Почему? Почему он взял и бросил меня?

Или этот маршал слишком хорош в своем деле, или у него был доступ к закрытой информации. Я склонялась ко второму варианту, потому что никто на свете не может быть настолько хорош.

Я обеими руками стиснула ладонь Ким.

– Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы его найти.

Она обняла меня. Я старалась не прижимать ее к себе очень сильно, чтобы не раздавить.

Лавируя в движении на шоссе I-40, я никак не могла понять, как, черт побери, федеральный маршал прознал о Ким. Мысли об этом меня сильно тревожили. Ее не так-то просто выследить, к тому же я знала о ее существовании давным-давно. На Земле совсем не много тех, кому о ней известно.

Сотовый разразился одной из версий «Da Ya Think I'm Sexy?» [10] . Я открыла телефон, зная, что звонит Куки:

– Дом терпимости Чарли.

– Ты должна взять меня на работу, - услышала я в ответ.

– Опять пытаешься продать свое тело на улице? Разве у нас не было разговора на эту тему?

– За несколько недель до переезда Мими в Альбукерке пропала ее одноклассница.

Снизив скорость, я остановила Развалюху на обочине справа и вышла.