Две двери вели в раздевалки. Одной из них пользовался Шеппи, другой – пришедшая с ним женщина.

Кем могла быть спутница Джека?..

Приманкой? Джек при его легкомыслии вполне мог угодить в ловушку. Если он попал на пляж в результате какого-то хитро подстроенного обмана, то какое отношение к этому имел Криди?

А может, он связался с любовницей какого-либо гангстера и тот поймал их с поличным? Пока разъяренный бандит сводил счеты с Шеппи, девица поспешила удрать, бросив одежду.

Сдвинув шляпу на затылок, я вытер рукою капельки пота со лба.

Или же она сама убила его?..

Я вошел внутрь, плотно прикрыв за собою дверь. Если на пляже находился какой-нибудь энтузиаст ночных купаний или любитель кататься на лодке при луне, видеть свет в кабине ему было совсем не обязательно.

Я открыл дверь одной из раздевалок. Это была крохотная каморка со скамьей, четырьмя крючками для одежды и небольшим зеркалом. Я провел по ней лучом фонарика в надежде обнаружить признаки того, что Шеппи раздевался именно здесь, но отыскать ничего не удалось. Комнатка была настолько мала, что полиция не могла пропустить даже самую мелочь.

Внезапно у меня появилось странное ощущение, что я не один в душной и тесной кабине. Погасив фонарик, я остался в непроглядной тьме, чувствуя лишь бешеное биение сердца.

Некоторое время вокруг меня все было спокойно. «Наверное, мне начинают мерещиться всякие ужасы», – подумал я, но затем где-то рядом услышал звук, напоминающий вздох человека.

Я отступил назад и вышел из раздевалки.

По дороге вдоль пляжа с шумом промчалась машина.

Я осветил пол кабины, но, как и прежде, ничего не увидел. Тогда я направил луч на дверь второй раздевалки и плавно повернул ручку.

…Она сидела на полу лицом ко мне. На ней был голубой купальный костюм, и ее смуглая золотистая кожа была покрыта крупными каплями пота. На левом плече запеклась длинная струйка крови, невидящий взгляд был устремлен в пространство.

Это была красивая девушка лет двадцати пяти с темными шелковистыми волосами и фигурой манекенщицы.

Я стоял, пригвожденный к месту, с пересохшим ртом, чувствуя, как взмокла сорочка от холодной испарины.

Я неподвижно стоял в мертвящей призрачной тишине, бессмысленно уставившись на девушку.

Помочь я ничем не мог – было слишком поздно.

На полу возле нее убийца бросил нож с пластмассовой рукояткой. Это был необычный нож – такими пользуются домохозяйки, чтобы доставать лед из ванночек холодильников. Девушка умерла той же смертью, что и Шеппи, только на этот раз рука убийцы дрогнула и агония была продолжительной.

Она следила за своей внешностью – ее волосы были аккуратно уложены, ногти окрашены в темно-красный цвет. Она могла быть богатой или бедной, манекенщицей или одной из многих тысяч работниц Сан-Рафела. Она могла иметь какую угодно профессию.

Я был уверен лишь в одном: она была той девушкой, которая заходила в гостиницу за Джеком Шеппи, той самой, которую Гривс назвал блондинкой. Он утверждал, что она носила парик или красила волосы, и, чтобы убедиться в его неправоте, я поднес фонарик к ее телу. На ней не было парика, и волосы имели естественный цвет. «Тренированные сыщики тоже ошибаются», – думал я, направляя луч света на ее руки: нежный пушок на них выглядел совсем светлым. И это было понятно: когда человек месяцами поклоняется солнцу, волосы на руках меняют цвет.

Духота в крохотной каморке была невыносимой, и я, чувствуя, что одежда моя насквозь пропиталась потом, вышел из раздевалки.

Только теперь я обратил внимание еще на одну дверь, которая вела в смежную кабину. Именно через нее должен был проникнуть убийца. Возможно, он и сейчас находится по соседству…

Погасив фонарик, я неслышно приблизился к двери и приложил к ней ухо. Ничего не услышав, я ощупью отыскал ручку и слегка повернул ее. Потом чуть-чуть надавил плечом, но дверь не подалась. Кто-то запер ее изнутри…

Я отошел от двери, чувствуя нестерпимую сухость во рту. Если у него не было второго ножа, то вполне вероятно, что имелся про запас револьвер.

Мои невеселые размышления прервал донесшийся откуда-то издалека звук – это было завывание полицейской сирены. С каждым мгновением вой нарастал: «фараоны» спешили по делу, и наиболее вероятным местом, куда они мчались, была купальная кабина с убитой девушкой.

Я снова зажег фонарик и, хотя времени у меня было в обрез, постарался как можно тщательнее обтереть носовым платком дверные ручки: отпечатки пальцев могли навести Кетчена на мой след. Покончив с этим, я в несколько прыжков добрался до выхода, проскользнул наружу и огляделся. Хотя на пляже по-прежнему никого не было, для игры в прятки он подходил не больше, чем тыльная сторона моей ладони.