Вздрогнули стены, пол. Снова грохнуло, новый толчок отбросил людей от «окна», и вовремя: толстая струя черного дыма ударила из «трубы» в противоположную стену коридора, и тотчас же выпуклые щиты с шипением принялись метать в эту струю электрические молнии. Запахло озоном и паленой резиной. Черный туман распался на струйки и растаял, наступила тишина, в которой где-то далеко раздался вопль паука.

Стены качнуло в последний раз, дернулся пол, из «окна» вылетел какой-то бесформенный сгусток, упал на пол и заскреб тонкими паучьими ногами. Паук! Вернее, полпаука, остальное отсутствовало.

Тая зажала рот руками. Иван встал, помог встать спутнице и повел ее прочь, чувствуя жжение на щеке и что-то липкое, стекающее за воротник. Потрогал рукой — кровь.

— Вот тебе и выход! — пробормотал он.

Тая заметила кровь.

— Ой! Ты ранен!- Она достала носовой платок и осторожно промокнула кровь на щеке Кострова.-Царапина, да еще обожженная.Останется теперь на всю жизнь.

— Пустяки, — махнул рукой Иван и подумал: «Сколько той жизни осталось!… А ну как придется тут жить? Сколько можно будет выдержать? Месяц? Год?… Конечно, если основать колонию,нарожать детей,вырастить племя,то предаваться унынию будет некогда… С другой стороны,как на это посмотрит Тая?… Безумие!»

По знакомому узкому коридорчику они вернулись в металлический вибрирующий тоннель и наткнулись на целое стадо пауков, тащивших здоровенный рулон рубчатой коричневой ленты. Один из пауков бросил свой край (на его место тут же встал другой) и подбежал к людям.

— Привет! — пробормотал Иван, выставляя вперед стержень. — Чего надо? Уставился, будто я у тебя что-то взял… Лучше бы поесть принес. Ферштейн? Ду ю спик инглиш? Еда, пища, жратва, шамовка — понял? Принеси поесть!

Паук в замешательстве закатил глаза, пошевелил передними ногами, рванул с места и пропал в ближайшей нише.

— Было бы здорово, да? — сказала Тая, проглотив слюну.

Иван кивнул, достал флягу, напился и протянул девушке.

— Пей. Пусть вода и не заменит сметаны, как утверждают оптимисты, но желудок все же не пустует.

Они вышли из тоннеля в зал с лифтом и нажали на следующую кнопку: Иван не замечал, что нажимает одну и ту же, под светящимся окошечком, но ему казалось, что количество кнопок постепенно уменьшается по мере движения лифта. Уже включив механизм лифта, Иван горестно воскликнул:

— Эх, надо было подождать! Вдруг паук принес бы поесть?…

Когда лифт остановился, в окошечке светилось: «А — 2,5 млрд.».

— Ага, — сказал Иван. — А это, очевидно, архей.

— «А минус 2,5 млрд.» — два с половиной миллиарда лет назад, — подхватила Тая. — Ну и занесло же нас!

Дверь растаяла белесым облачком, и они вышли в низкий зал, сотрясаемый крупной дрожью. Стены зала были сложены из шершавых плит, на вид свинцовых или чугунных. Потолок багрово светился, как раскаленный лист металла, но особой жары не ощущалось. Дышать было трудновато из-за массы незнакомых запахов, хотя иной раз обоняние улавливало знакомую вонь сернистых газов, гнили и горечь ацетилена.

— Мне здесь не нравится, — Тая зажала рот и нос платком и говорила невнятно. — Поедем еще ниже.

Иван отрицательно качнул головой.

— Посмотрим, куда заехали.

С полчаса они плутали в лабиринтах тоннелей и коридоров, похожих на те, что были ими обследованы ранее на других горизонтах, а затем встретили знакомого «черного всадника» — странное и страшное существо в черных «доспехах» с одним горизонтальным глазом, налитым алым свечением, которое уже встречалось им в здании.

«Всадник», топая так, что тряслись стены и пол, вышел откуда-то из-за угла, подошел к тупику коридора, выпростал из-под «доспехов» нечто похожее на обрубок руки, и в стене образовалась круглая дыра, края которой, вскипев белой пеной, остыли молочно-прозрачным «воротником». Не обращая внимания на людей, «черный всадник» втиснулся в дыру, а через минуту раздался равномерный удаляющийся стук — это мчался «кентавр».

Подождав немного и придя в себя, путешественники подобрались к проделанному отверстию, сделав предварительно повязки на нос и рот, чтобы хоть чуть-чуть очищать вдыхаемый воздух от пыли и удушливых газов, проникавших в коридор снаружи.

«Черный всадник» исчез.

За стеной здания расстилалась угрюмая коричнево-желтая, с красными и бурыми холмами равнина. На вершинах холмов стояли глыбы иссеченных трещинами скал, в долинах между холмами скопились груды камней. На ближайших из них виднелись зеленоватые и черные наросты, словно корки накипи. К небу поднимались столбы испарений, что-то шипело, доносился плеск воды. По небу неслась бурая пелена туч, сквозь которую иногда проглядывал алый светящийся столб на горизонте, откуда растекался по равнине гул, перебиваемый иногда басовитыми ударами.