— Если позволите, я еще раз коснусь чинов и титулов. Вот вы сказали, что любой коммерции советник сделан из обычного материала и поэтому он, так сказать, не отличается от простого смертного. Но лично я позволю себе заметить, что…

Пьяный Ионни, перебив Пунтури, с воодушевлением воскликнул:

— Да что там толковать о чинах и титулах!

И тут в памяти босяка промелькнули знакомые выкрики его друзей — портовых грузчиков, которые не раз шумели, невзирая на близость полиции. Вспомнив теперь их выкрики и поговорки, Ионни с яростью закричал:

— Долой титулы!

Как раз в этот момент в комнату вошел агроном Паапури.

Хозяин сделал попытку представить его Ионни. Он уже торжественно начал говорить:

— Позвольте отрекомендовать вам одного…

Но Ионни в этот миг торопился выйти во двор по своим личным делам. И по этой причине, не слишком-то осведомленный в светских правилах, не задержался для такой мелкой церемонии. Так что это знакомство пока и не состоялось, к огорчению растерявшегося агронома.

Во время краткого отсутствия Ионни Пунтури сказал агроному:

— Это не кто иной, как сам коммерции советник Лумпери из Хельсинки. Он прибыл, чтоб лично купить мою усадьбу.

Ионни вернулся со двора в буйном настроении. Ему припомнились и другие выкрики портовых рабочих, и теперь эти выкрики распирали ему голову.

Пунтури возобновил попытку представить ему агронома, но и на этот раз дело закончилось неудачей. Тогда сам агроном приготовился должным образом приветствовать Ионни. И тут пьяный Ионни до некоторой степени понял, что с ним хотят поздороваться. Он без всяких особых церемоний потряс руку агронома и выкрикнул то, что вертелось в его голове:

— Долой титулы! К черту всех титулованных!

Агроном сконфузился. Но Ионни твердо сказал:

— Всем и каждому, и тебе в том числе, я твержу: «Долой титулы».

Это уже звучало строго, как приказание. Агроном понял, что коммерции советник настоятельно требует заныть о его высоком положении, отбросить неравенство и перейти на «ты». Подобная честь еще больше смутила агронома, и он залепетал, с трудом подыскивая слова:

— Я очень, так сказать, рад… Меня зовут Суло… Но я не осмеливаюсь называть вас по имени… Если позволите, я буду называть вас дядей…

Ионни, безразличный ко всему, кроме водки, ответил:

— Валяй, называй меня дядей. И, главное, помни — долой титулы!

Агроном был в восторге от простого обращения «советника» и мысленно решил сделаться его другом. Они то и дело чокались рюмками, и поэтому Ионни стал понемногу забывать о покупке имения.

И хотя агроном выпил с Ионни на брудершафт и отбросил титулы, тем не менее он все еще продолжал конфузиться в присутствии коммерции советника. Будучи изящно и тонко образованным человеком, он всегда держался барином и ученым. И поэтому, поддерживая приличный тон беседы, с отменной вежливостью спросил у Ионни:

— Значит, дядя, вы здесь по своим делам? Покупаете усадьбу?

Не спуская глаз с графина, Ионни пробормотал в ответ:

— Да что тут зря о делах болтать!

Однако Пунтури успел сделать замечание:

— У кого есть деньги, тот зря не разъезжает.

После этого переговоры снова возобновились. Стали лицемерно и ханжески торговаться, как это принято в торговых сделках.

Пунтури опять стал врать и нахваливать свои леса и земли.

Ионни яростно возражал на каждое его замечание, боясь, чтоб он не повысил цену и не обобрал его.

Потом Ионни, задумавшись на минуту, сказал, с грустью вспомнив о тысячах, которые были не у него, а у Лизы:

— Неважные времена настали. Товаров много, а деньги исчезли и не появились.

Исчезновение денег, видимо, сильно огорчало его, и поэтому он стал жаловаться на скудость своих финансов. Но Пунтури и агроном тотчас смекнули, что это был его обычный прием скупца, чтоб сбавить цену.

Стараясь перевести разговор на общие и высокие темы, агроном сказал, сделав жест ученого:

— Да, времена, несомненно, неустойчивые. И радостно видеть, что дядя, при такой острой конъюнктуре, отваживается совершать коммерческие операции, не выходя из своего баланса.

Ионни ничего не понял из сказанного агрономом и поэтому не заинтересовался его беседой. Он просто сидел и молча думал. Но агроном, чтоб поддержать прерванный разговор, снова немного выпил и, оживившись, завел речь о политике. Он спросил у Ионни:

— Дядя, а какого вы мнения о теперешних политических делах?