Шрифт:
Кристина жила в квартире над магазином и там же, бывало, придумывала новые фасоны шляпок. Просторная комната позади магазина была отведена под мастерскую, и днем тут щебетали и творили пять очаровательных парижанок, которых Кристина взяла себе в помощники.
Попасть в квартиру можно было прямо по лестнице, которая спускалась в мастерскую, но, прежде чем отправиться к себе, Кристина заперла дверь черного хода и проверила, закрыты ли окна. Этот магазин был мечтой ее жизни, и она не без оснований опасалась воров, которые могли бы позариться на шляпки, некоторые из которых стоили безумно дорого. Шляпка с пышными перьями – или, наоборот, строгая, – с бантами, без бантов, с лентами, цветами, птицами и прочими украшениями была для того времени символом женщины. Платье могло быть каким угодно; шляпка имела право быть только самой лучшей.
Теперь оставалось только потушить свет в магазине, и Кристина так и сделала. В мастерской осталась гореть небольшая лампа, и хозяйка двинулась туда, но на пороге мастерской ее ждал человек.
Завидев в сумерках силуэт, молодая женщина попятилась.
– Что вам надо? Я сейчас закричу!
– Не надо кричать, вы меня знаете, – ответил силуэт, и Кристине показалось, что он усмехнулся.
– А, господин граф! Я и не ожидала увидеть вас в Париже…
– Да неужели? Скажите, милая, кто внушил вам мысль требовать у нас сто тысяч франков? Вы что, считаете, что моя мать и я теперь всю жизнь будем для вас дойной коровой?
Кристина растерялась. Она не понимала, о чем идет речь, но ее настораживала агрессия, исходившая от собеседника.
– Сударь, уже поздно… Рабочий день окончен. Я думаю, нам лучше поговорить в другой раз.
– В другой раз? В полиции, что ли? Ты собралась им все рассказать? – Голос графа стал тонким и пронзительным, лицо задергалось, глаза горели недобрым огнем. – Да ты понимаешь, ты, ничтожество, паршивая тля, что я тебя сейчас раздавлю? Мой предок был графом, когда твой жрал траву… Никуда ты не пойдешь!
Он бросился на Кристину, она отчаянно закричала, заметалась, стала отбиваться… Но она была слабой женщиной, а граф схватил одну из шляпных булавок, которыми шляпы крепятся к волосам, – по сути, это было острейшее шило длиной сантиметров двадцать, которым запросто можно убить человека. Он взмахнул им, целя Кристине в горло, но она закрылась рукой, увернулась, и острие булавки только распороло ей кожу выше локтя.
Потом главная витрина, гордость магазина Кристины, хлынула на пол осколками, потому что в нее швырнули булыжник, и в образовавшуюся брешь протиснулся Антуан Молине с двумя полицейскими. Они скрутили графа де Кастель и не без труда отняли у него булавку, которой он до последнего момента пытался проткнуть хозяйку лавки.
– О, черт! – сказал Антуан, с видом показного удивления почесывая ухо. – Я-то думал сцапать Фредерика Варена, а нашел вас, господин граф… Мадемуазель Пуарье! Вы живы? Если бы я опоздал хотя бы на мгновение…
Кристина всхлипнула.
– Я расскажу вам все, что знаю! Но я даже не подозревала, что это он убивал… Я думала, графиня защищает своего любовника… Мне мсье Кервелла сказал, что она…
Тут Кристина не выдержала и зарыдала, уткнувшись лицом в плечо инспектору.
– Ну что ж, – сказал Антуан, – я к вашим услугам, мадемуазель! Смело рассказывайте все и не бойтесь ничего…
– Я тебя убью! – бешено заверещал граф, извиваясь в руках полицейских. – Я убью вас обоих! Вы не смеете касаться меня! Пустите! А-а!
Все эти крики он перемежал отчаянными ругательствами, но внезапно разразился слезами и сделал попытку повалиться на колени.
– Господин инспектор, отпустите меня! Что я вам сделал? Моя мама не переживет… не переживет!
– Гнилое дерево, – сказал Антуан.
– Что? – Граф встрепенулся.
– Да так, ничего. Наконец-то я поймал тебя, «бретонский демон». Так что ты сполна ответишь за все убийства. И за цветочницу в Руане, и за внучку дворецкого Изабель Морван, и за бывшую горничную Бланш Дре… за всех.
И, услышав эти слова, граф де Кастель упал в обморок.
Глава 11
Разоблачение
Для лиц, так или иначе причастных к громкому скандалу, жизнь превращается в ад.
Для прессы такой скандал – манна небесная, особенно когда все темы написаны, вывернуты наизнанку и описаны снова с другой точки зрения. Кажется, уже вообще не о чем говорить, как вдруг происходит событие, которое можно раздуть до вселенских масштабов, и тысячи перьев принимаются строчить, строчить, строчить…
Для обывателей скандал – некое подобие романа, с той только разницей, что происходит он в действительности, а оттого еще более притягателен. Откровенно говоря, поимка «бретонского демона» (когда им еще считался безвестный художник Фредерик Варен) не произвела в Париже особого шума. Но то всего лишь художник, и пойман он был в захолустном Кемпере, а граф, которого взяли с поличным при попытке зарезать модистку на Елисейских Полях, – совсем другое дело.
А поскольку журналисты привыкли мыслить шаблонами, то первые отчеты об аресте были таковы: «Кристина Пуарье являлась любовницей графа. Они поссорились, и он пытался ее заколоть».