Тогда я их не считала. Только потом, когда они остались в прошлом я перебирала их, как драгоценные жемчужины — каждый неповторимый день рядом с любимым. И пряные ночи полные блаженства. Я просыпалась в его объятиях и в его объятиях засыпала, растворяясь в тепле его рук, чувствуя себя маленькой девочкой, получившей на Рождество самый заветный подарок

Утром после нашей первой ночи, Шерли заперся в комнате с Арвеном и тот что-то глухо и яростно ему выговаривал, но потом целый день ходил с таким видом будто выиграл Джек-пот. У Шерли же наоборот, вид был несколько виноватый. Но потом как-то всё быстро вошло в свою колею.

Целыми днями они где-то пропадали вместе, а однажды и вовсе не пришли ночевать, но я не особенно беспокоилась, рядом с ним всегда находился верный Арвен. Постель без Шерли казалась мне холодной и чужой. Без него я сама себе казалась чужой.

Я даже не предполагала, что можно так скучать. И только утром, когда он едва не задушил меня в объятиях, моё сердце наполнилось покоем и радостью.

Всю неделю нам не удавалось побыть вечерами наедине, всё время кто-то был рядом из-за этого дурацкого расследования, но едва все расходились, мы набрасывались друг на друга как ненормальные, словно стремясь наверстать упущенное время. Кто бы мог подумать, что из него получится такой ненасытный и страстный любовник. Откуда только что бралось! Неутомимый, крайне изобретательный и удивительно нежный, он каждый раз доводил меня своими ласками до состояния полной отключки.

…А потом наступил этот день… В то утро они с Арвеном вместе уехали в полицейское управление. Я не знаю, как Шерли удалось обвести всех вокруг пальца и сбежать, но он один поехал на встречу с этой тварью. Группа захвата во главе со Стивом и Арвеном опоздала лишь на пятнадцать минут. Его машину нашли на дне глубокого ущелья в пятнадцати милях от дома, где прятали того мальчика. Так же, как и машину Джиллиан. Но кроме останков её телохранителя наверх не подняли никого. Шерли с Ларсом и Джилл бесследно исчезли. Люди Майка перевернули каждый камень, заглянули под каждый куст, облазили все пещеры и окрестности в районе ста миль — безрезультатно. Трое людей как сквозь землю провалились. И только это давало нам всем надежду, что Шерли жив и вот-вот объявится. Но дни проходили за днями, а ничего не менялось и наша надежда таяла как снег под весенним солнцем. В такой аварии выжить невозможно. Спасти их могло только чудо. А я давно перестала верить в чудеса. Майк с Арвеном и подавно.

В первые дни я не могла не то что связно мыслить, каждый глоток воздуха давался мне с трудом. Чудовищное непоправимое горе обрушилось на меня огненным валом, погребая мой счастливый мир под обломками. Оно душило и разрывало на части и только воспоминания о нем помогали мне держаться и не сойти с ума. Каждую бессонную ночь я перебирала их в памяти, не замечая льющихся из глаз горьких слёз:

…вот Шерли обжегся, и на его пальце вздулся волдырь. Он тогда орал, как резаный, яростно тряся кистью, уворачиваясь от моих рук — боясь, что будет ещё больнее, если я засуну пострадавшую конечность под холодную воду. Я уговаривала его как маленького, уверяя, что не один он обжигался в этом мире и что это самый проверенный способ…

…вот он лежит на животе, уткнувшись в какой-то сверхумный сайт, а я бубню ему в ухо одно и то же: ужин, ужин, ужин… Он отбрасывает ноут, разворачивается и хватает меня за руки. И я падаю на него и… ужин приходится разогревать.

…у Шерли плохое настроение — он снова ездил куда-то, откуда появлялся мрачнее тучи и теперь с непроницаемым лицом неподвижно по-турецки сидит на диване. Я сажусь рядом, и он опускает голову на моё плечо…

… Шерли стоит у окна…

… Шерли моет посуду…

… Шерли вышел из душа…

… Шерли спит, опутав меня конечностями…

… Шерли разговаривает по телефону…

ШерлиШерлиШерли… Любимый мой, единственный, самый лучший в мире…Если бы я знала, если бы почувствовала, что ты уходишь от меня навсегда… я бы приковала тебя к себе цепями, залюбила бы, зацеловала и никуда бы не отпустила… если бы я только знала! Если бы…

Я уехала к родителям, потому что находиться в доме, где всё напоминает о нём, было невыносимо, но уже через три дня поняла, что вдалеке ещё хуже. Поэтому, когда Арвен появился на моём пороге с просьбой вернуться, я молча села в машину. Переживать горе в одиночку очень трудно, и мы с Арвеном старались держаться вместе и поддерживали Майка. Потому что ему было труднее всего. Я могла днями не выходить из комнаты, Арвен мог целыми днями слоняться по дому, но Майку нужно было показываться на людях и держать лицо. Не знаю, как ему это удавалось. Он по — прежнему ходил гордо выпрямившись и безупречно одевался, но никакой лоск, никакие стилисты не могли скрыть его побледневшее осунувшееся лицо и потухшие глаза, будто подёрнутые пеплом.

Я и раньше не особенно следила за своим здоровьем, а теперь вообще стало как-то не до этого и своё утреннее недомогание списывала на нервный срыв. Пока однажды утром не грохнулась в обморок прямо на глазах Арвена. В частной клинике, выяснилось, что у всех нас появился стимул жить дальше. Жаль, что Шерли об этом никогда не узнает.

…— Шерли, вернись немедленно! — пальцы Майка до боли стискивали телефон.

— Нет! Я справлюсь, отец. У меня всё под контролем.

— Шерли! — Он метался по кабинету, чувствуя, как паника накатывает на него как снежная лавина.

— Дай мне полчаса и можешь спускать своих псов. Я сам хочу разобраться.

— Ты сбежал от полиции, от Арвена, ты не… — его голос срывался, — ты не мог просто подождать?! Шерли, не лезь туда в одиночку, дождись подкрепления, — он закрыл глаза, откидывая голову. — Пожалуйста.

— Нет.

— Шерли…

— Я не позволю им шантажировать тебя Ларсом. Я этого не позволю.

— Шерли, послушай меня…