22.44...И чувство, что потерял любовь, которую не находил.

22.45...Ей проще думать, что все это последствия вмешательства этого ублюдка в ее мозг

22.46...И это просто привычка, как к наркотику

22.47...И на самом деле ей не хочется вернуться к тому, кто ее предал

22.48...Хочется убежать, спастись, а если не получится, то хотя бы исполнить свою единственную мечту

22.49...Но почему же так больно? Почему так больно там, где уже давно нет сердца?

22.50...Потому что он был первым, кто попытался ее понять. Первым, кто, хоть и невольно, открыл ей свою душу, часть своей боли...Первым, кого она не испугалась,ведь она его не испугалась, и даже эти чары тут не причем, она это чувствовала.

Вот так, 6 минут, а я уже призналась себе. Неплохо. Но куда бы теперь засунуть это откровение? Я не вернусь, это точно. Но если он меня найдет, смогу ли я убить себя, как решила? Я, такая слабая, сломленная. Да, боли и ненависти во мне хватит на пару громких вендетт, но смогу ли я, увидев его еще раз, сбежать? Не от него, от себя, из жизни? Вряд ли... Поэтому, у меня есть всего одна попытка. И ей необходимо воспользоваться на все 100. Не попасться, убежать и наконец увидеть Венецию. Ну а дальше уже все равно. Главное исполнить последнее желание перед казнью. Вампиром я не стану, к Владу не вернусь. Выбора у меня нет. Как обычно - девушка грустно усмехнулась - Но по крайней мере, я смогу исполнить свое одно единственное желание, а это уже хорошо, значит, не зря я все это время мучилась. Не зря.

Зари повернулась к водителю и попросила сигарету. Она когда-то давно курила, но потом пришлось бросить, родители были против, а Влад потом даже не дал заикнуться об этом - "так твоя кровь будет не такой вкусной" бррр.... И вот всю дорогу до Лиона, она из чувства противоречия смолила одну за одной сигарету, невинно флиртовала с парнем-таксистом и печально смотрела в окно, на проносившийся мимо мир. А посмотреть было на что. Оставив город, они выехали на шоссе, по обеим сторонам которого сменяли друг друга леса и поля. И запахи... Легкие, терпкие ароматы свежескошенной травы или прохладные, спасительные запахи леса. Зари любовалась природой, а Рене, так звали таксиста, словно чувствуя настроение своей попутчицы, включил какую-то легкую, красивую французскую музыку и тихо подпевал.

Если бы зари могла плакать, она бы сейчас ревела. Громко, со всхлипами и причитаниями, но она не могла. И поэтому лишь глубоко вдыхала уже почти забытый запах свободы. Пусть, временный.... Но от этого он становился менее прекрасным.

Когда они сделали очередную остановку, чтобы заправиться, Рене сообщил, что через час они доберутся до города и как-то робко спросил, куда именно ее отвезти. Зари задумалась. А собственно куда? Ей нужно было в Гренобль, но она понимала, что ловить попутку ночью опасно, да и хотелось переночевать как человек, а не пугаясь каждого звука и остановки.

Свои размышления она поведала Рене и после недолгих препирательств, он уговорил ее остановиться на ночь в доме его бабушки, а он на следующее утро договориться с хорошим человеком, который и подбросит ее до Гренобля. Благо, в этом городе таксисткая братия ему знакома.

Зари нехотя согласилась, но опасения ее не оставили. Ну не верит она в честность и бескорыстность поступков, что поделать. Ее жизненный опыт ей не позволяет. Но Рене казался таким смущенным и растерянным, когда предлагал ей остановиться у его семьи, что Зари невольно вспомнила своего брата и теперь уже не могла отказаться.

Лион оказался почти таким же красивым, как и Париж. Только более домашним, не было этого величественного лоска, взгляда сверху вниз.

Когда зари увидела бабушку Рене, все сомнения сразу отпали. Эта женщина покоряла своей добротой. Даже не спросив, зачем и почему здесь я, она понимающе улыбнулась Рене, после чего тот незамедлительно покраснел и пригласила нас в дом. Зари бы хотела жить в нем. Казалось, он пропитан годами любви и тепла. Каждая вещь здесь будто дарила тепло. Они неспешно поужинали и бабушка Клодия проводила Зари наверх, выдала ночнушку и полотенца и посоветовала быстрей вымыться и ложиться спать. Зари даже не протестовала, и быстро сделав все необходимое, улеглась спать. На этот раз, уснула она моментально.

***

Кто она, Рене?
– бабушка Клодия разлила чай по стаканам и села напротив внука.

Не знаю, ба. Но она так несчастна... Я когда ее только увидел, подумал, что за мной смерть пришла. Ты видела какая она бледная и худая? А эти синяки под глазами? А этот взгляд? Как будто она на казнь идет...
– Рене грустно вздохнул и отпил из кружки.

Я заметила. Ты молодец, что помог ей. Ей помощь очень нужна. Если ее сердечко не растопить, она и правда придет на свою казнь. Бедное дитя...
– Клодия взяла внука за руку и легонько сжала ее - Хорошо, что ты у меня вырос таким добрым и город тебя не сломил. Я горжусь тобой. Но мог бы вспоминать о бабушке не только, когда подвозишь симпатичных и нуждающихся девушек.

Рене улыбнулся и чмокнул бабушку в щеку.

Я о тебе всегда помню, ба. Ладно, пойду спать тоже, завтра еще надо найти Моро, попросить, чтобы отвез ее в Гренобль. Хотелось бы самому, но Лючи и так не поймет, что это я так странно в Лион сорвался, а уж Гренобль точно мне не простит, она такая - парень мечтательно улыбнулся.

Ох, ротазей! Вырастила на свою голову!
– Клодия картинно возмутилась - ладно уж, позвоню Лючи, выгорожу твою спину. А теперь и правда пора спать.