Как-то очень быстро русоволосая куноичи стала мне близка. Я бы не сказал, что влюбился, скорее, за короткое время я привязался к ней как к приятному собеседнику и, наверное, другу, но ее это не устраивало.

– Ирука-кун, ты сходишь со мной в кино? Там сегодня показывают ужасы, мне интересно, но я одна боюсь, - кокетливо стреляя глазками, пояснила она, фыркнув сдув волнистый локон.

Черт меня за язык дернул сказать:

– Схожу, Бунко-чан.

Я забыл про собственные правила, одним из которых было: не заводить романы на работе, но зато отлично провел время.

Происходящее на экране меня мало интересовало, когда теплая ладошка тискала мои пальцы во время "страшных" сцен, Бунко забавно и всерьез пугалась, когда актер-призрак выпрыгивал из-за угла наперерез очередной жертве.

А после кино мы бродили по Конохе до самого заката, болтая обо всем подряд.

– Ирука-кун, а тебе совсем не страшно было?

– Я просто знаю истории еще страшнее, - перехватив ее руку, чтобы было удобнее идти, сказал я.

– Например?

– Например, истории о страшной и ужасной Ипотеке, которая отнимает жизни, деньги, нервы и дома!
– поежился, - не, эту жуть я и сам боюсь.

А когда я собрался уходить, она вдруг притянула меня за ворот и поцеловала так, будто собиралась съесть. Такой прыти, я не ожидал.

В голове весело пронеслось что-то такое: "А мне казалось, я был в безопасной френдзоне".

Затуманенного сознания едва хватило на то, чтобы отправить теневого клона, сказать Наруто, что я этим вечером не приду... По-хорошему, тогда надо было свалить домой.

Уже не вспомнить, как я оказался у Бунко, видимо гуляли мы недалеко от ее квартиры.

Одежда веером, прохладная от промозглого вечера кожа, которая вспыхивала под губами и пальцами жаром, словно потревоженные угли, жадные губы, плотоядный, непривычный для ее лица, взгляд и срывающий "крышу", одуряющий, запах лилий.

Мне сорвало крышу, как неопытному подростку, но та ночь была что-то с чем-то. В хорошем смысле слова.

Проснулся я от жажды, когда за окном еще было темно, но забыл про воду в тот же миг.

Потому, что мне лукаво улыбалась Анко! Она нарочито медленно поднялась, села на футоне, потянулась, словно хотела достать до стены за своей спиной и жмурясь, как кошка на солнце, прогнулась назад. В лунном свете белая кожа напоминала мрамор, но камень таким горячим и упругим не бывает.

– Анко, - хрипло выдохнул я, притянув ее к себе, но под руками почувствовал не нежную кожу, как раньше, а что-то совсем другое.

Не проморгавшись, спросонья позвал ее еще раз, а уже потом до меня дошло, что обжимаюсь я с подушкой.

– Ах ты, скотина!
– в тот момент скрип пенопласта по стеклу мне показался бы приятнее этого вопля.

В общем говоря, утро у меня не задалось, потому что началось с ударов по спине и заднице, причем я не сразу разобрал, чем меня били и где вообще нахожусь.

– Тварь! Скотина! Животное! Я ведь думала, мне показалось!

В этот монолог я даже слова вставить не мог, Бунко меня просто не слышала или не хотела слышать.

Защищаясь руками от пахнущей порошком простыни свернутой в жгут, я пытался понять, за что меня так, но не преуспел в этом деле. Только когда в одних трусах меня выставили за дверь и Бунко сообщила, что всему виной Анко, я понял что звал ее в слух.

– Упс, - сконфуженно лыбясь, почесал висок пальцем.

– Вон из моего дома!
– всклокоченная, Бунко зло швырнула в лицо ком из моей одежды, - Пошел вон к своей Змее, урод! Видеть тебя не хочу! Ни-ко-гда!

Быстро одеваясь на лестничной клетке, я обнаружил в вещах початую пачку презервативов. Конечно, первой мыслью было ее вернуть, а заодно водички попросить, но со скепсисом смерив взглядом дверь, я решил не лезть на рожон. И так все руки в полоску, как у зебры, да и спину саднило, и не только ее.

– А так хорошо все начиналось, - вздохнул шепотом, глянув на дверь, которую увидел в первый раз, - ладно, это мне еще пригодится.