Джуди бросилась прочь от Хьюарда. Ее глаза горели ненавистью, лицо было бледным.

– Ах ты, проклятая свинья! Да как ты посмел меня тронуть! – Она подлетела к Гарри. – Это все из-за тебя! Разве ты не видел, что он со мной делал! Дай ему хорошенько.

Гарри смотрел на нее с искренним восхищением. Ему нравились девушки в гневе, а Джуди сейчас была настоящим вулканом.

– Уймись, солнышко, – с улыбкой сказал он. – Не хочешь же ты, чтобы я бил старика, верно? Пойдем лучше ко мне, он не сделает тебе ничего плохого.

– Я научу его, как хватать меня своими грязными лапами, – бушевала Джуди. Схватив четырехугольную банку с медом, швырнула ее в Хьюарда. Сэм отшатнулся. Пока она металась в поисках другого орудия, Гарри, покатываясь от смеха, настиг девушку и выволок на улицу.

– Запрись, Сэм, – крикнул Гарри, – долго я ее не удержу, а она жаждет твоей крови.

Дверь поспешно захлопнулась, и в ней повернулся ключ.

Джуди, красная от злости, вырвалась и забарабанила в дверь.

– Впусти меня, грязный старый козел! Я еще с тобой не рассчиталась! Я убью тебя!

– Убирайся вон, – крикнул из-за двери Хьюард, – ты уволена, поняла? Я не хочу тебя больше видеть. Танцуй отсюда, не то я позвоню в полицию.

– Я упеку тебя в тюрьму, – орала Джуди. – Я подам на тебя в суд за нападение, ты… так просто тебе не отвертеться, не думай!

– Да ладно, Джуди, – успокаивал девушку Гарри, держась от нее, однако, подальше. – Ты здорово напугала старика, больше он не полезет.

Джуди повернулась к нему.

– Из-за тебя я потеряла работу! – Теперь она напала на Гарри. – Хорошо тебе стоять тут и ухмыляться. А что делать мне?

Гарри подумал: говорил же я себе, что-то должно случиться, вот и вышло так, что лучше не придумаешь.

– Как же мне быть? – продолжала Джуди, немного успокоившись. И тут до нее дошло, что она лишилась работы в кафе. Найти другую на 12 фунтов невозможно. – О, черт бы тебя взял! Лучше бы мне с тобой не встречаться! И зачем только я стала тебе помогать!

– Не горячись. Едем, мы все это обсудим. У меня там машина, я отвезу тебя домой.

Она пошла с ним, потому что не знала, что ей делать. Будь она одна, вернулась бы к Хьюарду и повинилась. Но Гарри тащил ее, держа за локоть. Он увел ее от Хьюарда и не собирался отпускать.

– Не беспокойся, – сказал он, останавливаясь около большого «крайслера», сверкавшего под фонарем.

Джуди заметила на нем знак проката.

– Это твоя машина? – спросила она, настораживаясь.

– Конечно. Номер не значит ничего, если не считать того, что я могу ездить спокойно, не боясь вопросов фликов, где беру бензин.

Она посмотрела на длинный блестящий капот и большие фары. Если он может позволить себе держать такую машину, у него должны быть деньги. Должны быть! Посмотрим, что я из этого извлеку.

– Пробудись, соня, где ты живешь? – спросил он, подсаживая девушку в машину.

– Фулькам Палас-роуд, – ответила она, усаживаясь на широкое удобное сидение.

– Что у тебя… комната? – Он сел рядом и нажал на стартер.

– Квартира.

– Ты с кем-нибудь ее делишь?

– Нет! А ты много хочешь знать, верно?

– Такой уж я любопытный, – смеясь, ответил Гарри и быстро повел машину по пустынным улицам. Никто из них не произнес ни слова, пока не остановились возле ее дома. Тогда он предложил:

– Я зайду к тебе. Я не прочь выпить чашку чая.

– Ты не зайдешь и никакого чая не получишь, – фыркнула Джуди. – А если ты хочешь вернуть эти кольца, придется платить.

Гарри круто повернулся, чтобы взглянуть на нее. Он улыбался, но глаза его смотрели сурово.

– Но я хочу с тобой поговорить, а здесь мы не можем, ну будь же умницей и пригласи меня.

– Я не имею привычки приглашать к себе мужчин в такой час. Я хочу за кольца 50 фунтов, и ты не получишь их, пока не дашь мне деньги.

Он тихонько свистнул.

– Имей сердце, малышка. 50 фунтов! Да эти проклятые кольца столько не стоят.

– Они стоят тысячу, и ты прекрасно это знаешь. Принеси деньги завтра утром, или я их продам. – Она рывком открыла дверцу, выскочила из машины, взбежала по ступенькам и захлопнула дверь парадного прежде, чем Гарри успел высунуться из машины.

– Эй, Джуди! – крикнул он.

– Завтра утром, или ты их больше не увидишь, – победно проговорила она, запираясь в квартире.