Служанка, поймавшая мой недоуменный взгляд, пояснила:

– Его высочество принц Тарт приносит свои глубочайшие извинения за случившееся. Он искренне сожалеет и просит вас простить его резкость, леди Рейна.

С этими словами она поклонилась и удалилась, шелестя своими многослойными юбками.

Я же сидела с открытым ртом, отказываясь поверить в происходящее. Что-то от принца я добрых слов не слышала. Вообще. Немного странно и подозрительно, но очень уж манят эти фрукты и вино… Такой запах.

– Вот видишь!
– Обрадовалась Корриэлла.
– Он совсем неплохой. Просто его обязывает свое положение быть таким… М-м-м, фруктики-и… Прелесть какая. Вино не пей, у него запах странный, а вот фрукты вполне безобидные.

Я еще раз покосилась на горку ароматных плодов, сглатывая слюну. Если пригубить немножечко вина и заесть все это большим количеством фруктов, то… Никто и не заметит, что я пила.

Стакан лежал здесь же, на подносе. Я взяла его и налила буквально пару глотков. Пригубила и цокнула языком от восхищения. Прелестное вино! Так, ладно, увлекаться им не буду, надо скушать яблочко. Вот это. Самое-самое наливное. Я вонзила зубы в нежный плод, сок сразу же потек по моим рукам, а в этот момент я была готова простить хоть сто таких высокомерных принцев. Наверняка это фрукты из Летающего города. М-м-м, какая вкуснотища…

– Рейна, выплюнь яблоко! Рейна, не смей… - Донесся до меня хриплый голос Корриэллы.
– Оно отравлено! Я ошиблась, Рея-а-а-а…

Я оторвалась от фрукта, дикими глазами смотря на собственные руки. Стекавший по ним сок был черного цвета. Во рту появилась вяжущая горечь, а мир перед глазами стал блекнуть и терять краски. Звуки становились все тише и тише, как будто бы мир стал ватой. Глаза стали слипаться, и огрызок выпал из моей руки. Надо уйти из этого места, найти Лиру и Саймона… Надо…

Я, покачиваясь, встала из-за стола, сдергивая скатерть и роняя фрукты. Неловким движением опрокинула на себя кувшин, который со звоном разбился на множество кусочков, и рухнула на пол. Тело отказывалось слушаться, горечь во рту стала нестерпимой. Где-то за гранью надрывалась Кори, пытаясь воззвать меня обратно к сознанию. Навалилась удушающая темнота.

***

Сознание плавало, будто бы в тумане. Мерещилось, что я где-то в море-океане, качаюсь на безмятежных синих волнах, их плеск отдает у меня в ушах, а крики чаек сверлом впиваются в мозг. Где-то рядом наверху, будто бы прямо надо мной, ругаются пьяные матросы, скребущие палубу до чистоты. Кто-то где-то ходит, разговаривает, спорит, ругается. А рядом со мной тоже сидят люди и говорят. Я уловила обрывок разговора.

– …Ишь, болезная какая. А платье-то все в винище уляпала, небось, дорогое винище-то. И уши, уши-то, глянь какие. Небось не понравилась хозяину, раз сюда сплавили, - скрипел чей-то голос. Как будто гвоздем по стеклу вели, такой же неприятный звук.

– Да нет, карга ты старая, девка-то молодая. Да еще и последовательница Басмэт, раз уши есть. Драгоценностей нет, принесли сюда в беспамятстве с ошейником, значит, продали ее. И неча тут судить, - пробасил еще один некто поодаль.

– А, может, опоили ее. Кто из вас знает судьбу этой девчушки. На выглядит лет на шестнадцать, а то что платье в вине и сама она в беспамятстве, то это еще раз говорит о том, что ее опоили. И, скорее всего, против ее воли, - нежный певучий голосок со странным южным акцентом.

Я распахнула глаза и тут же со стоном их закрыла. Они слезились, хотя в комнатушке стоял полусумрак, и нещадно болели. Что со мной? Где это я?

Я перекатилась со спины на бок, пытаясь опереться на локти и встать. Не удалось, все тело дрожало так, будто бы я неделю валялась с горячкой и температурой.

– Где… Я… - Прохрипела я сиплым голосом.
– Воды-ы…

– Тише, тише, вот вода, - тот же самый голосок произнес совсем рядом. На губы полилась теплая вода, я блаженно сглотнула, облизывая пересохшие губы.

А вот теперь самый раз разглядеть все как следует. Я находилась в небольшой комнатушке, темной, сырой и стены были из чистого дерева. На полу валялась солома, покрытая старыми тряпками, ранее бывшей чьей-то одеждой. Людей вместе со мной было пятеро. Девушка восточной внешности в цветастом балахоне, именно она мне помогла напиться. Старушка, божий одуванчик, вся седая и в морщинах, со смуглой кожей и старой дерюгой вместо одежды. Огромный великан, сидевший в углу и поджавший под себя ноги, иначе он занял бы половину комнатушки, на нем были штаны типа шаровар и кожаная старая жилетка. И маленький мальчик, с любопытством меня рассматривающий. Белоснежная кожа будто бы светилась в сумраке, синие глазенки с пушистыми ресницами, серебряные волосы и… Ошейник. Массивный, закрывающий половину горла. Страшная догадка пронзила и меня, я положила руку на свое горло и нащупала точно такой же атрибут.

Запаниковав, я пыталась достучаться до Корриэллы, но ее не было слышно. Ее вообще не ощущалось рядом, будто бы никогда и не было. За последние дни я научилась определять ее присутствие. Пускай незримое, но оно всегда было. А сейчас вот нет. И это странно… И страшно.

Плеск волн и ругань матросов мне не привиделось. Мы действительно находились в море, в чем я убедилась, приникнув к щели в стене. Бескрайнее море. А вот теперь пора паниковать… Во что же я влипла?

Раздался грохот; на потолке открылся люк и спустили деревянную лестницу в единственное свободное место. Я заерзала на тряпье, тот, кто спускался вниз, мне не нравился.