Мы дошли до моего дома.

– Я слышал, родители Митчелла купили ваш дом. А где вы обоснуетесь?

– Пока подыскиваю жилье. Как только найду, дам вам знать.

Голова болела адски, и мне хотелось как можно скорее избавиться от Кридена.

– Только не забудьте! И сделайте все, что возможно, чтобы найти пленку. Остерегайтесь Голстейна.

– Хорошо.

Оставив его с собакой у калитки, я пошел по дорожке к дому. Открывая дверь, я вспомнил, что в гостиной меня ждет Фреда Хейвз. Я тихо вошел и закрыл за собой дверь. Она все еще была там и все еще спала.

Я пошел на кухню, достал из холодильника поднос с кубиками льда, высыпал их на полотенце и приложил к пылающей голове. Вскоре боль начала утихать. Постепенно ко мне возвращалась способность логически мыслить. Странно, что такой состоятельный человек прогуливает свою собаку сам. Да еще в столь поздний час. Мог ли быть Криден тем неизвестным? Я надеялся, что да, так как он наверняка уничтожит пленку. Но если это был не Криден?

Из соседней комнаты послышался голос моей гостьи:

– Кто там?

– Это я.

Я выбросил лед в раковину, сжал зубы и вошел в комнату. Она сидела в кресле выпрямившись, но, увидев, что это действительно я, успокоилась.

– Господи, как вы напугали меня.

– Что вы говорите! Ну, ничего страшного. – Я подошел к бару и налил себе чистого виски. – Хотите?

– Нет.

Удивленный, я посмотрел на Фреду. Она как-то сразу протрезвела, и лицо ее приобрело жесткое выражение. Я мог догадаться, что последует дальше.

– Ну что, нашли? Все было, как я сказала? – Она подалась вперед и не спускала с меня пристального взгляда. – Теперь вы дадите мне деньги, верно?

Я допил виски и отставил стакан. Голова у меня болела, но я понимал, что передо мной новое затруднение.

Я подошел к ней и сел в соседнее кресло:

– Пленка действительно была там.

Она кивнула:

– Значит, деньги теперь мои.

– Вы достаточно протрезвели, чтобы подняться?

Она глядела на меня, глаза у нее были теперь совершенно трезвые.

– Чего еще?

– Встаньте и подойдите ко мне.

Она встала и приблизилась:

– В чем дело, красавчик?

– Дайте руку. – Я взял ее за руку и приложил к темени. – Пощупайте, только осторожно.

Она провела пальцами по шишке, потом нагнула голову и начала внимательно рассматривать опухоль. Затем отступила назад:

– Что случилось?

– Пленку я нашел, но там кто-то был. Он ударил меня по голове и унес пленку.

Она впала в такую ярость, что я даже испугался. Она стояла надо мной и обливала потоками грязной брани.

– «Честное слово»! – вопила она. – Ведь знала, что врете! Ну-ка выкладывайте денежки! Слышите! Полторы тысячи!

Бог весть как далеко разносились ее пронзительные крики. Я ни за что не поверил бы, что женщина может исторгать из себя столько децибелов. Потом я сообразил, что кто-нибудь из обитателей нашей тихой улицы может вызвать полицию.

Быстро наклонившись вперед, я ткнул ее в живот пальцем. Она пошатнулась, закрыла рот и с размаху села на пол.

– Хотите накликать копов, идиотка вы этакая! – шипел я на нее. Она держалась за живот и смотрела на меня. – Если они явятся сюда, вам будет плохо. Успокойтесь, сядьте вон туда и помалкивайте.

Она сидела на полу и хватала ртом воздух. Видя, что я не спешу помочь ей, она с трудом поднялась, обеими руками держась за зад.

– Ну и мерзавец! Вы перебили мне хребет! – Однако она уже не повышала голоса.

Проковыляв к креслу, она упала в него, издавая жалобное сопение.

Я закурил сигарету и молча ждал. Вскоре Фреда вновь начала соображать:

– Вы меня не дурачите, у вас правда кто-то отнял пленку?

– А вы думали, что я сам себя умудрился огреть сзади по голове?

Секунду она обдумывала мои слова, потом кивнула:

– Ладно, так или иначе этот ублюдок получил только мелкую рыбешку. Та, крупная, ему не досталась.

– Что вы хотите этим сказать?

– Есть две пленки. Та, которую у вас украли, немного стоит. А вот за другую можно сорвать целый миллион. – Она задумчиво посмотрела на меня. – Что, если нам взяться за это вместе, красавчик? Вы получили бы четверть. Я же все остальное. Что скажете?

В этот момент в дверь позвонили.

Я схватил Фреду за руку, поднял и потащил в спальню.