– Он все еще без сознания, – соврала она Паркеру. – И выглядит неважно.

– Он еще и наполовину не выглядит так, как будет выглядеть, когда вернется Корнелиус. Убирайся! Тебе здесь не место!

– Где Герман?

– Поехал к дому Бретта, чтобы узнать, не обнаружилось ли что-нибудь.

– Но что там может обнаружиться? Ведь там полно полиции.

– Это не мое дело! Иди спать. – Голос Паркера звучал раздраженно. – Я не хочу тебя видеть здесь.

– Ты не сердишься на меня, Доминик?

Я очень медленно повернул голову, чтобы видеть ее. Она стояла перед ним, касаясь рукой дубинки, и не сводила с него глаз. У меня заболели глаза.

– Нет, не сержусь, – ответил он. – Иди спать. Тебе здесь нечего делать.

– Ты думаешь, он спрятал ее?

Паркер сжал кулаки.

– В том-то и дело, что не знаю! Вот тут у него преимущество. Все пропало, рухнули все планы, и мы так ничего и не узнаем, – он в отчаянии постучал кулаком по столу. – Напрасно Корнелиус доверился этому негодяю.

– Да, – теперь она держала дубинку в руках. – Но Корнелиус может и не попасть в дом Бретта, не так ли? Не понимаю, зачем он уехал?

– Я ему говорил об этом. Но он и слушать ничего не желает. Если он ничего не выяснит, то убьет Джексона. Я не сомневаюсь в этом.

Она отступила на шаг назад и посмотрела на ноги Паркера.

– А это что такое?

Это был обычный спокойный вопрос. Он одурачил Паркера и почти одурачил меня. Паркер наклонился, чтобы посмотреть. Его затылок был отличной мишенью. Она ударила изо всех сил, и Паркер повалился на пол, даже не охнув.

Веда отступила назад, уронила дубинку и закрыла лицо руками.

– Мне нравится ваша манера отвлекать внимание.

Веда быстро повернулась и посмотрела на меня.

– Мне ведь ничего другого не оставалось, правда? Я ведь не могла больше позволить мучить тебя.

– Это очень справедливо. А что, если ты меня освободишь?

Она подошла к столику и разыскала нож.

– Моя машина ждет, – сказала Веда, сноровисто разрезая веревку. – Если бы я только знала, куда мне ехать.

– Ты хочешь сказать, что уедешь со мной?

– А что мне еще остается делать? – нетерпеливо произнесла она. – Если Корнелиус застанет меня здесь после всего того, что я здесь натворила, легко представить, что он со мной сделает.

Я отбросил последний кусок веревки и встал, пошатываясь. Шея ужасно болела, и я непроизвольно погладил ее.

– Как только я тебя увидел, сразу понял, что мы будем действовать сообща. – Я доковылял до стола и налил себе полный бокал виски. Пить было болезненно, но потом сразу полегчало. – Мы поговорим, как только выберемся отсюда. Но не могу же я уйти в таком виде. Где Паркер держит свою одежду?

– Наверху. Кстати, а с ним все будет в порядке?

– Вне всякого сомнения. Правда, поваляется еще часика два. Подожди меня, я ненадолго.

Я подошел к Паркеру, вытащил револьвер и сунул его в карман.

Переодевание заняло несколько минут. Костюм пришелся в самый раз, лишь пиджак немного жал в плечах. Я разыскал белый шелковый шарф и обмотал им шею, чтобы не было заметно кровоподтеков. Голова и шея по-прежнему болели, но чувствовал я себя гораздо лучше. Бегом я спустился по лестнице и вошел в гостиную. Она ждала меня. Я мельком взглянул на Паркера. Он не придет в себя еще несколько часов, это ясно.

– Я готов, – сказал я с улыбкой.

– Куда мы поедем?

– В Санта-Медину. Это неподалеку. Когда мы узнаем друг друга поближе, подробнее обсудим наши дела. Ты возьмешь с собой что-нибудь?

– Мой чемодан уже в машине.

– Похоже, что ты заранее приготовилась.

– Да. Как только уехал Корнелиус, я решила, что поступлю именно так.

Сердце мое забилось сильнее.

– Не знаю, что и думать. Почему это ты решила уехать со мной?

Она промолчала, не взглянув на меня.

– Тогда в путь, – сказал я, когда понял, что ответа не будет.

– Поцелуй меня, – прошептала она.

Ну, этого-то хотел и я. Когда она прильнула ко мне, я весь задрожал от возбуждения.

– Теперь двинулись, – сказала она, и мы направились к выходу. Открыв дверь, мы остановились как вкопанные. На первой ступеньке стоял Герман. Он был поражен не меньше нашего. Я выхватил оружие первым.

– Руки! – приказал я.

Герман поднял руки. Его маленькие глазки внимательно следили за мной и Ведой, но лицо было спокойным. В машине сидел Макс. Он удивленно смотрел на меня и весь трясся от страха.