— Валя! — сказал я. — Да ты ли это? Валька?

— Что? — растерянно спросил он и, как Валька, положил голову набок.

— Валька, скотина! — сказал я, чувствуя, как у меня сердце начинает прыгать. — Да ты что же? В самом деле не узнаёшь меня?

Он стал неопределённо улыбаться и совать мне руку.

— Нет, как же, — фальшивым голосом сказал он, — мы, кажется, встречались.

— Кажется? «Мы, кажется, встречались»!

Я взял его за руку и потащил к окну:

— Ну, смотри! Корова!

Он посмотрел и нерешительно засмеялся.

— Чёрт, неужели не можешь узнать? — сказал я с изумлением. — Да что же это? Может быть, я ошибаюсь?

Он захлопал глазами. Потом неопределённое выражение сбежало с его лица, и это стал уж такой Валька, такой самый настоящий, что его больше нельзя было спутать ни с кем на свете. Но, должно быть, и я ещё больше стал самим собой, потому что он наконец узнал меня.

— Саня!.. — заорал он и задохнулся. — Так это ты?

Мы поцеловались и сразу же куда-то пошли, обнявшись, и на пороге он поцеловал меня ещё раз.

— Так это ты? Чёрт возьми! Какой молодец! Когда ты приехал?

— Я не приехал, а я здесь живу.

— Как — живёшь?

— Очень просто. Я здесь уже полгода.

— Позволь, как же так? — пробормотал Валя. — Ну да, я редко бываю в городе, а то бы я тебя встретил. Гм… полгода! Неужели полгода?

Он провёл меня в другую комнату, которая ничем, кажется, не отличалась от той, в которой мы только что были, — разве что в ней стояла кровать да висело ружьё на стене. Но то был кабинет, а это спальня. Где-то поблизости была ещё лаборатория, о чём, впрочем, нетрудно было догадаться, потому что в доме воняло. Мне стало смешно — так подходил к Вале, к его рассеянным глазам, к его шевелюре, к его пуху на щеках этот звериный запах. От Вали всегда несло какой-то дрянью.

Он жил в этом большом доме из трёх комнат и кухни — один. Он-то и был старший учёный специалист, и ему по штату полагался этот большой пустой дом, с которым он не знал, что делать.

Я спохватился, что оставил Володю у ворот, и Валя послал за ним младшего учёного специалиста, который был, однако, старше Вали лет на тридцать, довольно внушительного мужчину, бородатого, с диким двойным носом. Но на Володю он, очевидно, произвёл хорошее впечатление, потому что они явились через полчаса, дружески беседуя, и Володя объявил, что Павел Петрович — так звали мужчину — обещал ему показать лисью кухню.

— И даже накормить лисьим обедом, — сказал Павел Петрович.

— А что сегодня у нас?

— Помидоры и манная каша.

— Покажите ему «джунгли», — сказал Валя.

Володя покраснел и, кажется, перестал дышать, услышав это слово. Ещё бы! Джунгли!

— Павел Петрович, а можно мне сперва в «джунгли»? — шёпотом спросил он.

— Нет, сперва в кухню, а то завтрак пропустим!

Они ушли, и мы с Валей остались вдвоём. Он пустился было угощать меня, заварил чай и принёс из кухни ватрушку:

— Это у нас в столовой готовят! Правда, недурно?

От ватрушки тоже пахло каким-то зверем. Я попробовал и сказал, как наш детдомовский повар, дядя Петя:

— А! Отрава!

Валя счастливо засмеялся.

— Где они все? Где Танька Величко? Гришка Фабер? Где Иван Павлыч? Что с ним?

— Иван Павлыч ничего, — сказал Валя. — Я как-то был у него. Он и о тебе справлялся.

— Ну?

— Я сказал, что не знаю.

— Ну да, ты знаешь! Ещё бы! А кто звонил тебе в Москве? Тебе передали?

— Передали. Но мне сказали, что звонил лётчик. А я тогда не знал, что ты лётчик.

— Врёшь ты всё! А как же ты здесь очутился?

— А я, понимаешь, придумал одну интересную штуку, — сказал Валька, — от которой они быстро растут.

— Кто?

— Лисицы.

Я засмеялся:

— Опять изменение крови в зависимости от возраста?

— Что?

— Изменение крови у гадюк в зависимости от возраста! — повторил я торжественно. — Это тоже была такая штука, которую ты придумал… Чёрт, но как я рад, что я тебя вижу!

И я действительно был очень рад, от всего сердца! Мы с Валей всегда любили друг друга, но мы не знали, как это хорошо: вдруг встретиться нежданно-негаданно, через несколько лет, когда вся прежняя жизнь кажется полузабытой!

Мы стали говорить о Кораблёве, но в это время Валя вспомнил, что ему нужно дать лисенятам какое-то лекарство.

— Так распорядись, чтобы дали!

— Нет, понимаешь, это я должен сам дать, лично, — озабоченно сказал Валя. — Это вигантоль, от рахита. Ты подождёшь меня? Я скоро вернусь.