Я уронил чародея на землю.

Этот город был деревянный.

Стенами здесь служили обмазанные глиной тростниковые циновки. Даже там, где наружные стены сложили из камня, внутри были деревянные половицы, стропила, кучи тряпья и мебели. Обычный пожар превратил бы это место в смертельную ловушку, а если огонь будет со всех сторон…

Улочки слишком узки, чтобы спасти от огня, площади захламлены прилавками торговцев и лишь немногим отличаются от хорошей печки. Город превратится в огромный крематорий, гигантский погребальный костер для всех его жителей.

– Осталась пара секунд, – напряженно сообщил Гверрел. Заклинатель не паниковал, но во взгляде его застыла какаято болезненная растерянность.

Времени на размышления не оставалось. Если в этом городе был ктото, чья жизнь зависела от магии, я ничем не мог ему помочь. Я закрыл глаза и на мгновение позволил себе увидеть то, что произойдет, тем, другим зрением. Короткая вспышка, чадное пламя, рвущееся изпод крыш, истошные крики заживо горящих, заглушаемые ревом огня, клубы дыма и искр над рушащимися строениями. Жирный черный пепел, медленно оседающий на окрестные поля. И дня через два, когда остынут угли, – огромная братская могила, где не найдут ни праха, ни костей. Проклятое место.

А потом я глубоко вздохнул и ударил это , оттолкнул раскрывшее жаркие объятия будущее прочь от себя, во мрак, в небытие. Жуткие картины взроились ворохом несвязных обрывков, закружились в черном вихре, а потом погасли. Погасло все. Едва заметная темная волна окатила город. Я не знал, как далеко простираются те два километра, поэтому тянулся изо всех сил. Сопротивления не было. Этому заклятию было далеко до самотворящегося, оно рассыпалось от одного прикосновения, послушно и безропотно. И гдето далеко, по другую сторону Тьмы, мне почудилось Нечто. Оно тянулось мне навстречу, обретая звук и цвет, купалось в темных волнах, играло черными хлопьями Несбывшегося. И это Нечто очень напоминало… город.

И тогда я постиг сокровенную суть Тьмы. Она нужна была не для того, чтобы разрушать магию, ломать пошлые человеческие игрушки. Вовсе нет. Все эти разговоры об освобождении от власти магии имели бесподобный по простоте и изяществу смысл.

Моя Сила убивала Судьбу.

Только что будущее этого города было отмерено и взвешено и утомленно брело навстречу неизбежному под равнодушными лучами дневного светила. И вот его уже нет. Ни на секунду не перестав быть, все окружающее меня родилось заново. Растерянное, юное и свободное, совершенно свободное во всех своих будущих грехах и победах, горе и радости. Переродившееся.

Я открыл глаза. Никто не заметил явления Тьмы. Наверное, люди решили, что по небу пробежало облачко. Но вокруг стало светлее и свежее, словно на дворе стоял не конец лета, а ранняя весна. Удивленные горожане старательно прятали друг от друга непрошеные улыбки. Дети, более живые и непосредственные, уже вовсю наслаждались этой непонятной, безадресной, пришедшей непонятно откуда радостью. Всполохи детского смеха серебряными колокольчиками пробегали по улицам. Серьезная маленькая девочка, дочь трактирщика, старательно запихивавшая в корзинку пушистого серого котенка, вдруг улыбнулась и крепко прижала его к груди. По крайней мере, один из них был счастлив.

Гдето далеко к небу потянулась струйка черного дыма, но быстро выцвела и сошла на нет белыми клубами – горожане свирепо набросились на жалкий призрак несостоявшегося пожара, не оставив огню ни шанса.

За моей спиной благоговейно вздохнул Гверрел.

– Восславим, – дрожащим шепотом начал заклинатель, – могущество Лорда…

– Молчать! – спокойно приказал я. – Побью. Ногами!

Харек с готовностью закивал, невзначай подталкивая заклинателя вперед. Гверрел не обиделся, глаза его умильно блеснули.

– И скромность, отличающая подлинно великих…

Мастер Ребенген стащил с шеи гирлянду амулетов, встряхнул пару раз, а потом выкинул их в водосточную канаву.

– Плевать, – сообщил он. – Все равно они казенные.

Я прислушался к себе. Не идет ли дело к новому обмороку? Вроде нет, даже бодрость какаято появилась. Впрочем, лучше не рисковать.

– Значит, так. Я, пожалуй, сегодня никуда не поеду, отдохну. – А заодно вымоюсь и доем заказанный обед. – А вы все, разберитесь, что это было! Опротивели уже эти фокусы. Мне что, лично надо этого вашего сумасшедшего ловить? Как такие штуки у него вообще в руках оказались?!

Чародей не успел придумать удобоваримого оправдания. На улице возникло оживление, горожане стали двигаться и расступаться, увлеченно тыча кудато пальцами. Гуськом, по одному в нашу сторону двигалась колонна всадников в белофиолетовых цветах Арконийского ордена магов. Во главе отряда ехал молодой чародей, смутно знакомый (наверняка в Академии я видел их всех по несколько раз) и весь какойто пришибленный. Интересно, а как выглядит воздействие Тьмы с точки зрения волшебника? Тут его взгляд упал на мастера Ребенгена, и он воспрял духом.