Прошло около трех часов. Лай собак и голоса людей больше не были слышны. Послеполуденную тишину нарушали только звон москитов и легкие всплески воды о борт лодки. Из-под нее вынырнул большой водяной жук и быстро исчез, но даже такого пустяка хватило, чтобы снова напугать Рико. Он сделал порядочный глоток виски и начал трясти Бида за плечо.

– Что случилось? – спросил тот, вскакивая и хватаясь за карабин.

– Не пора ли нам что-то предпринять? – спросил Рико. – Уже больше четырех.

Бид сел, лениво потягиваясь.

– Боюсь, что тебе придется немного поработать, – сказал он. – Эта проклятая рука не держит весла.

Он посмотрел на противоположный берег реки.

– Видел там что-нибудь?

– Нет. Уже больше часа, как ничего не слышно.

– Лучше все же остаться здесь, пока не стемнеет. Мы можем нарваться на охрану, которая будет возвращаться в тюрьму. – Бид тоже приложился к бутылке и закурил сигарету. – Столько мы перетерпели, что было бы глупо так рисковать: если повезет, мы выиграем несколько часов, но если нас обнаружат, мы поплатимся, может быть, самой жизнью.

Рико пожал плечами. Ему хотелось поскорее убраться отсюда, но он понимал, что Бид прав.

– Как там Хотт? – спросил Бид.

Оба одновременно посмотрели на дно лодки и с удивлением обнаружили, что широко раскрытые глаза Хотта устремлены на них.

Бид наклонился над ним.

– Успокойся, – сказал он пленнику. – Все хорошо.

Хотт промычал что-то, но не пошевелился. Бид отклеил от его рта пластырь.

– Хочешь выпить глоток, приятель? – спросил Бид, поднося ко рту узника бутылку.

– Кто вы? – шепотом спросил Хотт. – Что вам от меня нужно?

– Вытащили тебя из этого ада. У тебя есть друзья, которые подумали о тебе.

– У меня нет друзей.

– Нет, у тебя они есть. Ты должен успокоиться и понять, что все окончилось благополучно и все в порядке.

Хотт закрыл глаза.

– Я знаю, что вы хотите, – сказал он. – Но все напрасно, никто не услышит от меня ни слова.

– Не надо нервничать, – продолжал Бид. – Поговорим обо всем этом, когда выберемся отсюда.

Хотт еще хотел что-то сказать, однако было видно, что каждое слово дается ему с трудом. Он побледнел и был близок к тому, чтобы снова потерять сознание. Бид некоторое время внимательно наблюдал за Хоттом, потом сел и начал натягивать на себя подсохшие брюки и рубашку.

– Как только стемнеет, мы тронемся. Отдохни немного, Рико. Тебе придется сидеть на веслах всю дорогу, – сказал Бид.

Неподвижно сидевший Рико все еще смотрел на Хотта.

– Ты слышал, что я тебе сказал? – повысил голос Бид.

– Послушай, Бид. А что, если Хотт не скажет Килле, где спрятал драгоценности? Полиция уже пробовала заставить его говорить и выдать ей тайну. Если это полицейским не удалось, то как это сможет сделать Килле?

Бид пожал плечами.

– Это меня не касается. Но если Килле не сможет заставить Хотта выложить все, то за него примусь я. Ты ведь меня знаешь, – посмотрел он многозначительно на Рико. – Мне это наверняка удалось бы. А для того, чтобы получить полмиллиона долларов, можно этого доходягу немного и помучить. Не скажу, что это будет легко и просто, но мне он выложит все.

– А почему не сделать это сейчас? – с беспокойством спросил Рико. – Зачем отдавать его Килле?

– Даже если бы мы узнали, – охладил неожиданный пыл напарника Бид, – где лежат эти драгоценности, что нам от этого? Какая нам будет польза от открывшейся тайны сейчас? Ведь мы не знаем и никогда не сможем узнать, как их сбыть, эти стекляшки. Подумай сам! Килле связан с Реем, а у нас этой связи нет. Только Рей может как надо распорядиться драгоценностями. Понял?

Рико улегся на дно лодки. Его ноги касались головы Хотта.

– Если нам не удастся довести дело до благополучного конца, я разорен, – бормотал Рико. – Понятия не имею, что тогда со мной будет.

– Прекрати скулить! – приструнил его Бид. – Спи. Надоело мне слушать твои жалобы.

Рико закрыл глаза, но безуспешно призывал к себе сон. Нет, ему не удастся уснуть! Рико лежал и сквозь полуприкрытые веки наблюдал за Бидом. А тот спокойно поглядывал на Хотта, время от времени прикасаясь к своей раненой руке. Казалось, что Верн Бид отдыхает, не утруждая себя мыслями. Но Рико знал, что мозг этого волевого хладнокровного человека непрерывно и напряженно работает.