Еще двадцать пять, пятьдесят. Более двухсот лошадей и всадников погибли в Уджи, прежде чем был выполнен приказ Чикары остановиться.

Солнце поднялось выше; яркие лучи падали сквозь разорванные тучи на воду, несшую белые цветы. От всадников, снесенных в реку, не осталось следа.

Чикара был в бешенстве. Враг был почти в его руках, но добраться до него он не мог.

Конные кружили по берегу, ругаясь и грозя кулаками кучке монахов, стоявших чуть отступя, чтобы их не могла настигнуть стрела.

Воды Уджи были, по всей видимости, непреодолимым препятствием. Чикара и командиры ездили вдоль рядов всадников, громко отдавая приказы передним подразделениям:

— Спешивайтесь! Отведите лошадей назад! Самых метких лучников вывести вперед! — Голос Чикары был едва слышен из-за грохота, производимого всадниками, и шума Уджи. Наконец порядок был восстановлен, и войско стало выполнять его приказы.

Двести лучников заняли позицию на восточном берегу. Их старшина, Казуса-но-Ками Тадакийо выпустил первую жужжавшую стрелу, являвшуюся вызовам. В ответ прилетела жужжащая стрела Мейшу. Бой начался. Ширина Уджи не позволяла лучникам Тайра выполнить свое назначение. Их стрелы теряли силу, перелетая на дальний берег, и легко отскакивали от брони монахов-воинов.

У каждого самурая в войске Чикары было двадцать четыре стрелы. Когда у одного кончался запас, его сменял новый лучник. В течение всего долгого утра лучники Чикары не давали принцу и сопровождающим двинуться за пределы Бюодо-ин.

Йоримаса позвал к себе Йоши. Йоши поспешил к нему. Йоримаса стоял, держа в руке шлем; его седые волосы развевались на ветру, как знамя неповиновения.

— Они не так глупы, чтобы продолжать это весь день, — сказал Йоримаса. — Даже у их огромной армии когда-нибудь кончится запас стрел. Скоро они начнут придумывать способы перейти реку. Нам надо злить их и расстраивать их планы насколько возможно. Тем временем монахи Нары сами придут к нам на помощь. А пока я обдумываю еще одну возможность спасти принца.

Йоши почтительно поклонился.

— Что мы еще можем сделать? — спросил он. Старик почесал подбородок:

— Пошлите воина, который вызовет их человека на единоборство.

— Я сам вызову, — сказал Йоши.

— Нет, нет. Я предпочитаю, чтобы вы остались здесь, рядом со мной. У нас есть кто-нибудь достаточно сильный, чтобы сразиться с их борцом?

— Мой самый лучший — Мейшу. Он стоит любого из Тайра. — Йоши с гордостью указал туда, где Мейшу, во главе монахов-воинов, обстреливал из лука армию Тайра. Йоримаса заметил, что у Мейшу лук был свыше пятнадцати ладоней, тогда как у лучников Тайра только в тринадцать. Его стрелы наносили сильный вред врагу. Вражеские стрелы только оставляли впадины на броне Мейшу, тогда как его стрелы наносили смертельные раны, пронзая броню насквозь. Йоримаса кивнул, в знак одобрения силы и храбрости Мейшу.

— Позовите его, — сказал он Йоши. Йоши поклонился и, не обращая внимания на стрелы, падавшие вокруг него, поспешил к Мейшу.

— Мейшу, ты можешь вызвать их лучшего воина на единоборство? — спросил Йоши.

— Охотно, сэнсэй. Никто сегодня со мной не справится. Я ощущаю небывалую силу в руке. Дайте мне возможность, и я докажу это, — ответил Мейшу, улыбаясь плотно сжатыми губами.

— Очень хорошо. У тебя будет такая возможность. Сражайся изо всех сил и постарайся как можно дольше задержать их человека. Нам нужно протянуть время, в надежде, что из Нары придет помощь.

— Я буду сражаться долго и безжалостно. Когда я убью их лучшего воина, вызову следующего. Не знаю, сколько там тысячу них, но, если нужно, я с каждым сражусь по очереди.

Йоши сжал плечо Мейшу.

— Вот так говорит храбрый солдат, — сказал он. Он отступил на шаг и степенно поклонился. — Теперь иди и вызови их.

Мейшу велел монахам своего отряда убрать стрелы в колчаны и отойти…Он снял шлем, подошел к краю моста, протянул вперед руки и крикнул, перекрывая шум реки. Он легко уклонился от нескольких стрел, пролетевших вокруг него. Постепенно лучники прекратили стрельбу и подождали, чтобы услышать его слова.

Мейшу помолчал минуту… две… Вражеские воины нервно топтались, прозвенела тетива натянутого лука, чтобы отогнать злых духов.

— Меня зовут Тсутсуи-но-Джомио-Мейшу. Некоторые из вас видят, что я стою здесь один. Те, кто не видит, слышат мой голос, — загремел он. — Я бонза из Миидеры, потомок в десятом колене великого воина Хидесато, который победил Тайра Масакада и завоевал славу в десяти провинциях. Есть у вас кто-нибудь, не слыхавший о Мейшу, монахе-воине, который стоит тысячи самураев? Есть у вас кто-нибудь настолько безрассудный, чтобы решиться вызвать меня на единоборство?

Мейшу скрестил руки на нагруднике брони и надменно посмотрел на врагов. Ему не пришлось долго ждать.

Из рядов появился всадник, и его серый в яблоках конь грациозно ступил на остатки входа на мост. Лошадь была покрыта броней, седло — голубого цвета, с нарисованным золотистым солнцем. Всадник сидел прямо и статно, в красной броне, подбитой черным. На нем был двурогий шлем, а вооружение составляли два меча, копье и красный лакированный лук.

— Меня зовут Мотозане. Мне девятнадцать лет. Моя семья происходит от великого Омуро, который победил пирата Сумитомо и приобрел землю и богатства для нашей семьи двенадцать поколений тому назад. Я никого не боюсь. Так как моя семья многим обязана Тайра Кийомори, я готов сразиться с любым воином Минамото, который решится вступить в бой со мною.