— Ну! Давай, выходи! — крикнул Парт в темноту чащи. — Слабо меня взять один на один, мразь?

Придорожные кусты расступились в стороны, на поляну, отряхиваясь как собака, вышел здоровенный рург. Парт попятился назад. В холке черное чудовище было выше пояса взрослого человека, одним своим видом внушая уважение и нагоняя страх. Рург склонил клиновидную зубастую башку влево, пробежался внимательным нечеловеческим взглядом по снаряжению наемника и лениво открыл пасть. Адское пламя проложило две дорожки вдоль частокола острых зубов, украшавших нижнюю челюсть зверя, и, клубясь, ринулось на застывшего в ступоре человека. До ручья живой факел не добежал, рухнув в полусотне метров от воды…

Рург, выпустив из ноздрей две струйки дыма, шумно вздохнул, переложил на спине горб из крыльев и направился к телу мага. Ударом хвоста, заменившим контрольный выстрел, он размозжил тому голову, постоял немного и, будто не решаясь, подобрал выпавший из глазницы кинжал. Отвернувшись от девушек, потрясенных скорой расправой над людьми, рург тщательно очистил оружие об одежду убитого противника. Сухо щелкнув, лезвие скрылось в ножнах, закрепленных на передней левой лапе.

Проверив, как держится кинжал, крылатый великан подошел к шевелящемуся попискивающему ковру из мелких сородичей. Коротким рыком разогнав их по деревьям, черный монстр повернулся задом к еще живому человеку (что было удивительно само по себе) и повторил удар хвостом, опробованный на маге. Череп Трина раскололся подобно скорлупе кокосового ореха, только вместо молока наружу выплеснулись серые ошметки мозгов. Чешуя рурга посерела, можно было подумать, что того тошнит. Монстр с минуту шумно сглатывал и дышал ртом. Потоптавшись у трупа татя, он наконец обратил внимание на замерших пленниц, от потрясения позабывших, как дышать. Желтые глазища с узкими вертикальными зрачками предвкушающе сверкнули.

— Нет! Нет! Не надо! — завела старую песню полуобнаженная краля, пытаясь отползти от кровожадного чудовища.

Рург же стоял и цокал языком, словно похотливый мужик, оценивая девичьи стати, услужливо выставленные на всеобщее обозрение. Высокая полная грудь идеальной формы с задранными коричневыми сосками (связанные за спиной руки отводили округлые плечики назад, визуально увеличивая бюст), тонкая талия, безупречная линия бедер, длинные ноги. На Земле девица могла бы без труда захватить подиумы и стать королевой рекламы нижнего женского белья. Настоящим мужчинам больше по душе именно эта категория моделей, а не те сухостойные, шатаемые ветром и громыхающие костями вешалки, дефилирующие по подиумам во время показов. Шикнув на несостоявшуюся манекенщицу, рург остановился напротив ее компаньонки и принюхался. Заглядывая в глаза обессилевшей девушке, он протянул лапу с устрашающими, бритвенной остроты когтями, которыми провел по веревкам. Не выдержав соприкосновения с режущей кромкой черных серпов, путы лопнули, девушка рухнула на колени.

— Скайлс, — пораженно выдохнула она, обхватив голову страшного зубастого освободителя руками и пытаясь найти свое отражение в глубине его глаз. — Скайлс, это правда ты?

Рург вывернулся из объятий, тихо развернулся и хотел было уйти, но слова спасенной девчонки заставили его задержаться.

— Просто у меня когда-то жил черный рург… И я очень сильно его обидела. — Грустный вздох. Она села на землю. — Боже, что я несу? Нет, я должна это сказать, не знаю почему, но должна. Конечно, он был не таких внушительных размеров… В общем, я вела себя отвратительно. И когда он исчез, я осознала свою вину перед ним. Он же такой маленький и беспомощный. А я ничего не предприняла… И что теперь с ним, неизвестно. Конечно, это не ты… — Она подняла взгляд, еще раз пробежавшись по черной чешуе. — Но ты хороший, я это чувствую. Как бы я хотела донести до него это и сказать «Прости…» И может быть…

В этот момент рург медленно повернулся. Казалось, что он размышляет по поводу сказанного, что-то взвешивает. И эти размышления давались ему нелегко. Он будто бы решал, принять услышанное или нет.

Девчонка замолчала, прижавшись к дереву. А может, животное передумало оставлять их в живых и Лилине всего лишь показалось, что этот монстр разумен? Немудрено, после всего пережитого за сегодня и не такое может пригрезиться. Стресс еще тот. Но…

Их взгляды встретились. Черный рург и девушка несколько секунд неотрывно смотрели глаза в глаза.

Чудовище совсем по-человечьи кивнуло в ответ.

— Скайлс! — Слезы ручьями потекли по грязным щекам. Обняв вымахавшего до неимоверных размеров питомца за шею, Лилина прижалась к нему всем телом. — Скайлс…

Забыв о второй пленнице, которую бы тоже не помешало освободить от веревок, крылатый домашний любимец нежно гладил голову рыдающей хозяйки (бывшей).

— Скайлс, помоги мне, пожалуйста, — прошептала Лилина, в поисках надежды и утешения заглядывая в глаза с узкими вертикальными зрачками. — Пожалуйста…

Рург смежил веки и медленно кивнул.

— Спасибо, спасибо, спасибо, — как заведенная, несколько раз произнесла девушка, после чего как-то тихо ойкнула и рухнула без сознания.

Ужасы и страдания прошедшего дня не прошли бесследно для психики юной аристократки. Все испытания она выдержала достойно, сломавшись лишь тогда, когда с неожиданной стороны пришло нежданное освобождение от мук и спасение от смерти. Ложных иллюзий Лилина не питала…

Фра Гийом сидел и думал о произошедшем на имачинском торгу. Лучше бы и не ездили! Седмица уж минула, а воспоминания по-прежнему свежи, будто все произошло несколько часов назад. Рядом, в соседней келье, стонал от боли в сломанной ноге брат Зиф. Ногу ему сломал, там же на торгу, крупный черный рург. Демоново отродье, как его называют местные крестьяне и рыбаки. Отродье, обложившее их оброком. Впрочем, так называл и он до того дня. Минувшие события заставляли монаха-настоятеля усомниться, что этот рург — творение Темного и проклятый колдун. В людях зла оказалось больше, чем в крылатом звере. Даже он сам не замечал в себе прижившуюся тьму, заменившую собой благие помыслы и намерения. Неужели все время, что он молился Пресветлой, дабы подсказала и объяснила, как надо поступить в сложившейся ситуации, он думал не о свете, а о себе и о том, как выглядит со стороны? Фра неожиданно замер. А не было ли все это кознями Темного? Враг рода людского постоянно пытается сбить и настоятеля, и его паству с пути истинного. Нет, Темный хитер, но даже у него не хватит фантазии сделать бессловесную тварь проводником своих интересов. А Пресветлая? Могла она пошутить? Ведь рурги летают вблизи ее чертогов. Только шутка вышла страшная и жестокая, отрезвляющая, враз сбивающая всю людскую спесь и, словно венчик кулинара, взбивающая мысли в голове. И все это время перед глазами монаха-настоятеля стоял текст письма, написанного черным рургом, что само по себе являлось небывалым чудом или божественным знаком. Строки его жгли душу сильнее, чем каленое железо — тело грешника:

«Люди, люди. Какие же вы звери! Впрочем, звери добрее вас. Волчица никогда не бросит маленького щенка одного и подберет оставшегося без матери. Олениха примет другого олененка. Самка рурга подберет вылупившегося из яйца птенца. И только вы способны бросить в лесу, сжечь на костре, замучить маленького ребенка. Вы разрушаете все, к чему прикасаетесь: сжигаете леса, отравляете озера, реки и даже сам воздух. Убиваете нас ради забавы, калечите, крадете наших детей и наши яйца. Я думал отдать найденную в лесу девочку вам на воспитание, ибо детеныш должен быть взращен среди себе подобных. Но теперь вижу, что здесь ее ждет только смерть и ничего более. Поэтому я забираю ее и буду искать более достойных. На вас же накладываю оброк в виде одежды, обуви и еды. И не дай Пресветлая вам отказаться или подложить яд в мясо и продукты. Я и мои сородичи пройдемся по вам очистительным пламенем, дабы раз и навсегда выжечь дарованным нам матерью-природой огнем скверну вашу… Орлангур Черный».