Правительство смотрит на такие дела сквозь пальцы, ведь любая война провоцирует рост заказов на новые типы оружия, брони и прочего. Федералы вмешиваются лишь в том случае, если какой-либо из городов захочет получить тотальное преимущество над противниками. Вроде памятной истории с вавилонской бомбой.

Так что Кабул теперь пуганый, и наверняка, стоило в воздухе запахнуть порохом, талибы тут же обесточили портал. Или подняли цену за транспортировку до немыслимых высот. Плюс – плотно перекрыли все пути, отстреливая бойцов с атлантскими значками прямо на выходе.

Вот Люциусы и топают через пустыню: во-первых, хрен заметишь, а значит, будет врагу неприятный сюрприз, а во-вторых, по-другому им теперь не добраться.

Не знаю, правда, к чему этот поход? Может, решили за старое рассчитаться? Или Кабул негласно продолжает поддерживать остатки Триады, и Атланта давно точит на него зуб? Ну и решила примерно наказать, чтоб другим было неповадно. Показательная порка.

Атланты давно уже скрылись из виду, но я на всякий случай выждал час и только потом включил КПК.

Чисто.

Я выбрался наружу, заполз на ближайшую дюну и долго разглядывал уходящую на восток широкую полосу взрыхленного песка. Еще немного, и Люциусы протоптали бы в пустыне новую дорогу.

– Все нормально, – я сунул голову в нору, нашел глазами Киру. – Ушли.

Она на четвереньках доползла до выхода, осторожно выглянула.

– Никого нет?

– Нет.

Кира встала и огляделась. Потом недоуменно – как мне показалось, даже с обидой – спросила:

– Они не стали нас искать?

– Им не до нас, Кир. Слава куполу, еще не каждый в этом мире гонится за нами. У них и другие дела есть.

Она, конечно, насупилась. Подумала (и правильно), что жестокий и черствый Андреналин опять смеется над ней. Я сделал вид, что не заметил. Пусть подуется, потом самой стыдно будет. Тем более что у меня есть сюрприз.

– На дорогу пока не пойдем, – добавил я. – Рисковать не будем. Сделаем небольшой крюк. Идти, правда, придется чуть дольше, зато там нас никто искать и не подумает. Убойное местечко.

– Заслоны?

– Один заслон. В другое время я бы туда не сунулся, но Атланта явно прошла через него и все там подчистила. Не стоит упускать такой шанс.

Кира кивнула с самым мрачным видом:

– Сейчас пойдем? Опять днем по пустыне?! Без воды?

– Нет, вечером. Но до заката надо в одно место успеть. А попить можешь хоть сейчас. Погоди минутку, я тебе налью.

Наверное, Кире показалось, что она ослышалась. Но я уже залез в рюкзак, вынул фляжку и протянул ей.

– Пей.

Тут уж она и глазам своим не поверила. Недоверчиво коснулась фляги, посчитав, наверное, что я сейчас со смехом заберу назад.

– Все?

– Ну, можешь и все. Но я бы посоветовал половину оставить на дорогу.

По-моему, она так и сделала.

Я специально не стал проверять. Пусть учится экономить сама, благо совсем скоро мы уже не будем так сильно зависеть от запасов воды. Но Кире пока об этом знать не обязательно.

Конечно, еще на дневке она начала доставать меня расспросами: с чего это вдруг я так расщедрился? Не отставала, как я ни отнекивался. Стоило нам выйти – до заката, как я и обещал, – несмотря на пышущий жаром вечерний песок пустыни, Кира опять взялась меня теребить. Ну а поскольку она совсем не дура (по крайней мере, я буду последним, кто так скажет), то быстро докопалась до истины:

– Нет, ты все-таки скажи, откуда такая щедрость? Раньше ты мне и полкрышки лишних наливал со скрипом, а теперь все отдал. Наверное, там, впереди, есть вода?

– Потерпи, Кир, немного осталось. Придем – сама все увидишь.

К источнику мы вышли засветло. Солнце село часа полтора назад, но западная часть горизонта пока светилась. Пурпурные отблески плясали на поверхности маленького прудика, словно резвящиеся рыбы.

– Как красиво! – Кира подбежала к воде, присела рядом, протянула руку, но, наученная прошлым опытом, не зачерпнула полной горстью, а дождалась, пока я проверю воду счетчиком.

– Все в порядке. Можно пить.

Она плеснула немного в лицо, с наслаждением выпила десяток-другой глотков. Я сбросил походный мешок, вытащил фляги. Сказал:

– Доставай свою тоже, наполним. И Тикки пусть попьет.

Кира свистнула геккона, а когда он подошел, легонько подтолкнула к самой воде. Тикки принялся чинно лакать, время от времени отфыркиваясь. Хозяйка, смеясь, вылила пару горстей ему на спину, отчего буро-желтая кожа геккона посветлела и чуть ли не засветилась.

– Он много не пьет, – сказала Кира. – И умываться не любит.