–  Хорошо. Дядя Дим... а что с тем водилой, который в меня въехал?

–  А что с ним будет? Сотрясение мозга и перелом ключицы. Вот и все его травмы. Он был пьян, не справился с управлением, и вылетел навстречку, как он утверждает, на полностью пустую.

–  Ага, а я из воздуха материализовался.

–  Вот, именно это он и утверждает.

Мы еще немного поболтали, прежде чем дядя ушел на обход, пообещав скорый приход любимой тетушки.

Лежал один и не знал чем себя занять. Спать не хотелось, выспался на год вперед.

А Диана не приходила уже около часа.

Она была здесь все время, пока я был без сознания. Была, несмотря на свою обиду и нашу ссору. Переживала.

Дверь с легким скрипом открылась и в палату тихонько вошла любимая.

Прошла к окну и просто смотрела в него, не сказав ни слова.

–  Диан, - девушка обернулась и посмотрела на меня.
– Я не хотел тебя расстраивать.

–  Это ты меня прости, я недолжна была на тебя набрасываться, когда ты только пришел в себя, - Ди медленно подошла ко мне.
– Просто я очень за тебя испугалась.

–  Прости...

–  Ты не виноват, - взяла мою руку в свою ладошку.

–  Прости, что все сразу не рассказал. Что, вообще, обманывал тебя...

–  Тшш, - положила свой пальчик, на мои губы.
– Ничего не было... слышишь. Ни обмана, ни ссоры, ничего плохого до этой аварии. Если ты, конечно, не против?

–  Только за, - улыбнулся я.
– Диан, наклонись ко мне, пожалуйста, - девушка безоговорочно выполнила мою просьбу.
– Я тебя люблю!
– как давно я мечтал сказать эти слова.

Диана отстранилась и с минуту смотрела на меня, потом резко поцеловала.

–  Я тебя люблю!
– эхом ответила она.

Я счастлив! Черт возьми, я был на седьмом небе от счастья.

Глава 16.

Александр

Мы не расставались ни на минуту, целовались, смеялись, что-то друг другу рассказывали, прерываясь, пожалуй, только на процедуры.

–  Ой, простите, - в дверях палаты появилась любимая тетушка, именно в тот момент, когда я на ушко описывал Диане, как сильно я по ней соскучился.

– Здравствуйте, Капитолина Сергеевна, - залилась краской любимая.

–  Диана, мы же с тобой договорились, просто тетя Лина.

–  Хорошо, - Диана засмущалась еще больше, а я слегка хмыкнул, за что получил кулачок от любимой.

–  Сашенька, боже мой, ты очнулся, - подбежала к кровати тетя Лина.

–  Да... вот, надоело валяться, - отшучивался я.

–  Боже мой, похудел то как, - началось... тяжело вздохнул. А Диана победно хмыкнула, зараза мелкая.
– Ну, ничего, мы с Дианочкой все это безобразие исправим.

А дальше был сумасшедший дом. Тетя Лина, тараторила без остановки, постоянно вытаскивая на стол баночки с едой.

–  Диана, ты сегодня кушала?
– строго посмотрела на мою любимую тетя.

–  Утром, - тихо ответила та.

Что-то было в этом начинающемся разговоре не то.

–  Утром?
– всплеснула руками тетя.
– Да на часах уже четыре вечера, а ты ела только утром, - из, наверно бездонной, сумки она вытащила еще один пластиковый контейнер и подала его Диане. м- Саша, ну ты хотя бы образумь свою любимую. Сидит сутками здесь, питается одними перекусами, а разве это дело? Ей сейчас за двоих все делать надо, и гулять, и кушать, и спать.

–  Эт почему? За меня, что ли?
– поинтересовался я, наблюдая, перемену на лице Дианы.

–  Теть Лин, вас там Артем привез... я пойду, поздороваюсь.

–  За себя, и за ребенка...
– спокойно продолжила тетя, видимо, даже не услышав Диану.

Диана резко поставила на столик контейнер и пошла, точнее, побежала к выходу.

–  Стоять, - до меня стал доходить смысл тетиных слов. Неужели, любимая?

"Она сидела тут сутками, несмотря на то, что беременна?"

Диана остановилась, но поворачиваться не спешила.

–  Я что-то не то сказала?
– переводила взгляд с меня на Диану.
– Ой... вот блин... ладно, пойду-ка я до Димы дойду... а то он тоже голодный наверно...
– тетя быстро догадалась, в чем дело и вышла из палаты.

–  Диана!
– позвал любимую. Она повернулась.
– Все, что сказала тетя, правда?
– а сам затаил дыхание.

–  Да...
– неуверенно и тихо.
– ДА!
– почти закричала она.
– И если ты сейчас хочешь сказать, что нам рано, и что ты не хочешь... То знай... Я ХОЧУ и буду РОЖАТЬ, несмотря на твое желание, - в глазах любимой была решимость и какое-то детское упрямство, что ли, что стало немного смешно.
– Чего ты смеешься?
– потупилась девушка.