Улетел мой верблюд, сойка скрылась в ночи…

Докурив свой косяк, накурился я в щи!"

И внизу было подписано: "Вот что пишут авторы по накурке!".

– М-да уж… Стихи это явно не мое, - хмуро произнесла я.

– Ага, - хмыкнул мой парень.
– И даже красная помада это не исправит.

– Значит, я действительно позвонила и попросила привести мне красную помаду?
– тоскливо спросила я.

– Нет, - ответил Соколом, и только я, было, решила вздохнуть с облегчением, как он добавил: - Ты требовала ее привезти. И можно сказать: шантажом ее у меня выманила.

– Шантажом?
– скептически уточнила я, так как из нас шантажистом был именно он.

– Ага, - Соколом весело улыбнулся.
– Ты заявила, что если я не привезу тебе помаду, то ты начнешь писать эротические рассказы с моим непосредственном участием, а потом свяжись меня и будишь их зачитывать в слух.

– Да уж, это серьезный шантаж, - покачала я головой.

– Глядя на твои стихи - очень-очень серьезный, - потешался надо мной Соколов.

– Может стихи я и не умею писать, зато неплохо пишу фентези, - заступилась я.

– Я знаю, - ответил парень.

– Откуда?
– Недоверчиво взглянула я на него.

– Читал на СамИздате.

У меня банально отпала челюсть.

– Ты читал мои книги?
– смешивая в едино восторг, ужас, недоверие и радость спросила я.
– И как тебе?

– Нормально, - просто ответил он, тем самым испоганив мне настроение.

Нет, я не ожидала, что Соколов начнет хвалить меня, словно великого писателя, просто я ненавидела, когда о моих произведениях говорила: "Нормально". Нормально можно сказать о новой купленной кофте, или о кличке кота, но не как не о вещи, которой ты посвятил несколько лет своей жизни, которую растил словно собственного ребенка, в которую вложил часть себя, кусочек своей души. И даже если книга не является гениальным произведением искусства, для тебя она всегда будет чем-то волшебным и главным, потому что в ней - часть твоей жизни.

Соколов увидел, как изменилось выражение моего лица, и спросил:

– Я что-то не то сказал?

– Нет, - ответила я и, желая съехать с темы, спросила: - А где Шурка с Мишей?

– Они уехали к Сашиной маме где-то час назад.

– Как ехали? А ключи от квартиры?

– Сказали отдать соседке напротив, так что если хочешь, то ешь и собирайся.

Еще раз взглянув на тарелку с жареной яичницей и колбасой, я поняла что даже под дулом пистолета не смогу запихнуть в себя это.

– Я опять-таки откажусь.

– Тогда я отвезу тебя домой.

И на этой ноте мы покинули Шуркину квартиру.

***

Перед Соколовым мне было очень стыдно, поэтому чтоб загладить вину, вечером я пригласила его в одно особенное место.

Мне хотелось для него принарядиться, но погода на улицы была хмурая и холодная. Теплыми деньками природа стала нас радовать все реже, хотя это и неудивительно для октября.

Кутаясь в пайте, я вышла из машины и взглянуло в небо.

Оно было моего любимого цвета - серым с черными разводами и белыми мазками.

– И куда дальше?
– спросил парень, так как о том, куда именно мы идем я ему не сказала.

– Увидишь, - заговорчески ответила я, подмигнув.

– Ты меня уже заинтриговала, - с улыбкой ответил Соколов, протянув мне руку.

Я взяла его за руку, парень притянул меня к себе и обнял, чтоб не так было холодно.

– Ты почему так легко оделась?
– с легким укором спросил он.

Сам он был одет в теплое пальто, а шарфик отдал мне еще в машине.

– Да сейчас привыкну, просто в машине пригрелась, - отмахнулась я, на что парень лишь покачал головой и притянул меня к себе поближе.

Подойдя к двери одной пятнадцатиэтажке, я нажала на домофоне номер квартиры и стала ожидать, ловя на себя недоуменный взгляд Соколова.

– Кто там?
– раздался из домофона мужской голос.

– Здравствуйте. Это Елена Пехова.

– Опять ты? Ладно, сейчас открою.

Через несколько минут дверь нам открыл мужчина лет тридцати пяти в спортивных синих штанах и черной майке с надписью "Последняя чистая майка".

– Ты сегодня не одна, - с удивлением сказал он, взглянув на Соколова, а потом протянул ему руку и представился: - Дмитрий.

– Александр, - отвел парень и обменялся с ним рукопожатием.

– Значит, нашла себе молодого человека?
– Дмитрий насмешливо на меня взглянул.
– Ну, я же говорил. Ладно, пошли, а то холодрыга тут.

Мы зашли в подъезд и направились к лифту.